Она финишировала на дорожке «Птичьего гнезда» под проливным дождем. Маленькая женщина в насквозь промокшей спортивной форме с номером 2771 на груди стала в Пекине олимпийской чемпионкой. Коллекция Ольги Каниськиной не ограничивается этой наградой, у нее есть даже медали в форме стеклянных крючков. Но тот миг запомнился надолго.
Семь тридцать утра. Трибуны сочинского стадиона имени Славы Метревели зарозовели под первыми лучами солнца. С Курортного проспекта уже доносится шум машин, но в котловине речушки Бзугу, где расположен пансионат «Парус», тихо. По асфальтовой дорожке у стены стадиона прошуршала кроссовками группка спортсменов. Ходоки наматывают первые за день километры. Вместе идут чемпионы мира и те, кто впервые попал на сбор. Миниатюрная фигурка олимпийской чемпионки Ольги Каниськиной мелькает в левом ряду. Ее легко узнать по торчащему из-под бейсболки хвостику светлых волос и безупречной технике.
— Ну, и сколько они так ходят? — спрашивает небритый мужик в строительной каске, жадно затягивающийся сигаретой у бытовки.
— Когда как. Сегодня километров пятнадцать для девушек, для ребят больше…
— Етить твою мать! — удивленно тянет второй. А потом задает, видимо, самый наболевший вопрос: — Слушай, а среди них кто-нибудь курит?
— Не знаю, вряд ли. Как потом работать будешь?
«Работа» — ходовое слово у ходоков. В дождь, грязь, ветер они выходят на занятия два раза в день. Им не мешают бетонные плиты, которые прямо над их головами ворочает кран, и мячи, летящие далеко от ворот после ударов резервистов «Томи». Во время одной из тренировок сорвало кран полива искусственного поля и тренер Константин Начаркин, как легендарный петергофский Самсон, укрощал фонтан, пока не подоспел местный рабочий. Бездомные собаки к ходокам привыкли и уже не бросаются под ноги с громким лаем. Прохожие, как и строители, удивляются и жалеют.
— А сколько им платят? — интересуется один из строителей.
— Не знаю.
— Я бы им пожизненную пенсию платил, — говорит строитель важно, — за такой труд.
20 тысяч шагов
В школьной методичке, выпущенной в Саранске, приводится задачка: «Олимпийская чемпионка Ольга Каниськина проходит за один день 6 километров, за другой — 12. Сколько всего километров пройдет она за два дня тренировок?» Понятно, что цифры далеки от реальности, но как вы к этому относитесь?
Ой, даже не слышала об этом, — Ольга смеется, показывая ровные белоснежные зубы. Почему-то хочется рассмешить ее снова. — Вообще со школьниками младших классов у меня сложились самые дружеские отношения. Нас часто приглашают на встречи с ними. Мне обычно доставались второй или третий классы. Эти ребята — самые ярые болельщики. Был случай, когда после моего прихода они писали сочинение на тему «Кем я хочу стать и почему». Так вот, один мальчик написал, что хочет стать олимпийским чемпионом, как Ольга Каниськина. Мне вот это в них нравится: они не восхищаются чемпионами, а хотят сами ими стать!
Вы побеждали во многих точках планеты. Но почти все спортсмены жалуются, что им не хватает времени посмотреть те города, где выступает команда. Тем не менее, какой из них произвел на вас самое большое впечатление?
Наверное, Эрфурт в Германии. Это был мой первый зарубежный выезд. К тому же я была в составе молодежной сборной, а там есть такая особенность: все вместе приехали, вместе уехали. Мы стартовали в начале соревнований, и у нас еще было в запасе три-четыре дня. Так что нам удалось увидеть и дневной город, и ночной. Он очень красивый. Конечно, каждый город особенный. Но, например, в Барселоне нам удалось побродить лишь вокруг гостиницы. Ну, еще познакомиться с улицей Пикассо — там шли наши старты…
Вы успеваете обратить внимание на те улицы, где проходят соревнования?
Иногда.
О чем вы думаете, когда почти полтора часа идете по дистанции?
О технике. Нельзя расслабляться. Если сбиваешься, то начинают закрепощаться мышцы и ноги просто встают.
Вы знаете, где находятся судьи?
Да, они не прячутся. Стоят через какое-то определенное расстояние. То есть ты всю дистанцию находишься под их контролем. Конечно, бывает, что ты их не замечаешь, просто проходишь мимо.
А тренеры?
Они располагаются произвольно. Обычно на пункте питания, где нам дают воду, стоит Виктор Чёгин. И обязательно кто-то из тренеров находится рядом с табло предупреждений (сами ходоки называют их «записками», за три предупреждения снимают с дистанции. — «РР»). Спортсмены не слушают никого, кроме Чёгина.
У вас бывали ситуации, когда сразу несколько соперниц приходят к финишу вместе?
Так получилось на чемпионате Европы в Гетеборге. Мы готовились вместе с моей подругой Ирой Петровой, а ее накануне старта увезли в больницу с аппендицитом. Предполагалось, что мы вдвоем сразу же ломанем со старта и, если сил хватит, медаль какую-нибудь получим. Лидером тогда была белоруска Рита Турова. Я тогда не ходила на двадцатку, но боролась за второе место с итальянкой и обошла ее на две секунды.
У меня было два старта, когда соперницы обгоняли на финишных клетках. Это заставляет задуматься о том, что нельзя расслабляться до самого последнего шага. Правда, один раз меня подрезали. Я даже сама не поняла, как это случилось. Потом уже на фотографиях увидела.
Соперницы на дистанции общаются друг с другом?
Особо нет. Ну, если тебе наступили на ногу сзади, то в моем случае всегда извинялись. В моей практике был только один случай, когда я общалась с соперницей на дистанции. На Кубке Европы мы шли с Ритой Туровой, и после 10 километров остались совсем вдвоем. Она — опытная спортсменка, идет и дышит тихонечко. А я уже начала задыхаться, поскольку с каждым кругом наша скорость возрастала. Она идет и говорит мне: «Дыши! Дыши глубже! Вдох, выдох». Так мы шли километров пять-шесть, а потом она так ускорилась, что я не смогла с ней справиться.
На ногу наступают умышленно?
Совсем нет. Правда, у меня был случай, когда мне стопу постоянно сзади подбивали. Но мне кажется, что это было сделано без злого умысла: просто девочка получила указание идти за мной шаг в шаг. Но это было не раз и не два, я уже начинала злиться, шла змейкой, пытаясь оторваться. А она каждый раз извинялась…
Обувь вам специально шьют?
Нет. Но у меня с нынешнего года контракт с Nike. Любопытно, что я — единственная в спортивной ходьбе, кто имеет персональный контракт с этой фирмой. Мы же нечасто выступаем на коммерческих стартах, и нас довольно редко показывают по телевидению.
Вы постоянно говорите, что вам перед тренировкой надо отдохнуть. Как удается днем засыпать?
Привыкаешь. Объемы у нас каждую неделю разные, к стартам постепенно возрастают. И вот когда перед соревнованиями они становятся совсем большими, то отдыхать все время хочется. Просыпаешься перед тренировкой — и у тебя уже одна мысль: вот закончится занятие, покушаю и лягу спать. Правильно говорят, что сон лучше всего восстанавливает. У меня был очень смешной случай. Наша местная телевизионная компания делала какую-то передачу, и меня пригласили в студию. В основном там сидела молодежь. Ведущий или кто-то из гостей стал возмущенно говорить о том, что многие юноши и девушки на вопрос о том, какое у них любимое занятие, отвечают: «Сон». У меня тоже решили поинтересоваться: «А что вы любите делать больше всего?» Я отвечаю: «Спать». Присутствующие просто рухнули от смеха. Ведущему пришлось тогда выкручиваться.
Математик на «Лексусе»
Мы сидим в гостиничном номере Ольги. На кровати уютно расположилась маленькая плюшевая медведица, которую чемпионка всегда возит с собой. На носу у Каниськиной очки, за которыми пришлось съездить в один из торговых центров Сочи: свои она забыла дома.
А какая она, ваша малая родина, Напольная Тавла?
Это моя деревня под Саранском, — голос Каниськиной меняется, в нем слышны и теплота, и нежность. — На самом деле их две: Напольная и Подлесная. Но если вы проедете по всему селу, то не поймете, где какая: они плавно перетекают друг в друга. Оттуда мои родители, и все свое детство каждые выходные и летние каникулы я проводила там, у бабушки с дедушкой. Раньше у меня дедушка работал конюхом на ферме, и мы с ним часто туда ходили. Сейчас на этом месте строится горнолыжный курорт. Правда, стройка идет медленными темпами, но когда-нибудь у нас будет свой Куршевель.
Вам можно кататься на горных лыжах?
Я не катаюсь вообще, прежде всего из-за того, что не хватает времени. Но и рисковать не стоит. Отпуск зимой у нас две-три недели, и в это время подвернуть ногу и потом ее лечить как-то не хочется.
Вот у вас есть всего две недели отпуска. Как вы их проводите?
Это не совсем чистое время отдыха. Раз в день я должна посещать тренировку. Так что какой-то режим все равно сохраняется. Конечно, есть поблажки: можно, например, лечь попозже. Стараешься посетить друзей, которым уделяешь обычно мало времени, родных, которых очень много и которые уже начинают обижаться на то, что я никак не успеваю к ним заехать.
Попробовать пиццу вашей крестной…
Ой, она не только пиццу прекрасно готовит. Мне вообще очень повезло с крестными. Говорят, что крестные — вторые родители. У меня так и есть. Это люди, без которых я не представляю свою жизнь. Они всегда примут мою сторону. Пускай я буду неправа, они могут это высказать, но никогда от меня не отвернутся. Я для них человек, а не чемпион. Как и для папы, который все для нас с братом старался сделать.
Когда вам было восемь лет, умерла ваша мама. Вы говорили, что к этому привела медицинская ошибка…
Так по крайней мере я слышала. У мамы было высокое давление, а приехавший по вызову врач сделал ей неправильный укол.
Слабое утешение, но таких случаев и сейчас немало. Квалификация наших врачей по-прежнему оставляет желать лучшего.
Раньше я тоже так думала. У нас по одному человеку равняют всех. Но так получилось в жизни, что я познакомилась с доктором, которого считаю другом. В Москве есть Центральный институт травматологии и ортопедии, и там работает Анатолий Орлецкий. Я могу ему позвонить и сказать: «Я к вам приеду». А он ответит: «Приезжай». Но теперь я оказываюсь в ЦИТО только для профилактики. Меня там в свое время вылечили без операции. В принципе ЦИТО считается
дорогой больницей. Но, сколько раз я у них ни лежала, ни разу не платила. Как говорит Орлецкий, чемпионы должны лечиться в нашей стране бесплатно. Он прекрасно понимает, что спорт высоких достижений не самая здоровая профессия. Спортсмен выкладывается каждый день, и ему время от времени требуется реабилитация.
С реабилитацией, похоже, у нас дела обстоят плохо…
Да, в ЦИТО стоит один аппарат для людей после операции — я не знаю, сколько ему лет. Внешне он напоминает электрический стул. Там нет никаких механизмов. Это просто деревяшка, на нее сажают больного, вытягивают его какими-то жгутами. Мячики всякие… Вы эти мячики не видели! У меня в детском садике такие были, резиновые, с пупырышками. Зато специалисты с тобой постоянно занимаются, не то что за рубежом, где дадут направление на тренажеры — и все.
Как вы относитесь к практике дарения спортсменам машин? Это, конечно, приятно, но ведь у людей могут быть совсем иные нужды, которых власти и не предполагают?
Но ведь те, кто хотел получить деньги, продав эти машины, их получили. Конечно, приложив какие-то усилия. С другой стороны, многие ведь мечтают о машине, но то денег не хватает, то еще что-то. А тут ее подарили.
А вы свою машину BMW-Х3, полученную за Олимпиаду, тоже продали?
Я ее предлагала младшему брату, но он отказался. Такой уж человек, старается жить по своим возможностям. Когда я предложила ему машину, он ответил: «У меня нет столько денег, чтобы содержать ее». Он прав, а я об этом как-то не задумывалась. А вообще мы очень дружны, и он мне помогает: когда я на сборах, то он занимается всеми моими делами.
Вы ведь все равно водите машину? В булочную на ней ездите?
Да, у меня Lexus-RХ300, который подарил мне глава нашей республики Николай Меркушкин. А до этого машин у меня не было. Когда я училась ее водить, то ребята надо мной смеялись. Вообще, вы не поверите, почему я тогда выбрала Lexus. Нет, не из-за цвета… Просто там есть камера заднего вида, с которой парковаться проще. А у BMW нет. Когда я дома, то постоянно на машине езжу — как минимум два раза в день на тренировки. А булочки нам дают в столовой.
В свободное время много пешком ходите? И если оказываетесь на улице Саранска, вас прохожие узнают?
Когда как. Пик был после пекинской Олимпиады. Мне идти от нашего центра до дома минут двадцать тихим шагом. Я тогда ходила час. Мы останавливались через шаг, фотографировались, расписывались и продвигались еще немного. Некоторые мои друзья говорили: «Оль, с тобой просто невозможно дойти до дома!» Сейчас стало потише, наверное, у всех уже есть автографы и фотографии.
Наверное, у преподавателей в университете не счесть ваших автографов? Вы ведь учились на математическом факультете восемь лет?
Семь. Три года на третьем курсе. Я, наверное, единственный студент, кого оставляли на повторный год обучения. Сначала я училась на заочном, потом перевелась на дневной, потому что только там можно было договориться о системе, которая меня устраивала. Я могла приходить и сдавать свои «хвосты», когда было время. Могла растянуть сдачу всех предметов за третий курс на десять лет, могла сдать их за месяц. Ну вот, получилось, что я справилась со всем за три года…
Загадка для меня: почему вы выбрали математику? У вас какая-то склонность к этому предмету?
Тогда мне казалось, что это самый легкий предмет. Правда, к концу второго года я поняла, что это не совсем так. Зато преподаватели были хорошие. Сейчас после важных стартов мне постоянно приходят эсэмэски c поздравлениями от деканата.
Но у вас есть еще одна профессия — портной-закройщик…
Да, я отучилась в училище два года. Раньше что-то шила и выкраивала, но теперь на это совсем нет времени. Хотя проблема существует: не так много вещей, которые мне подходят, все очень большое…
Вы стараетесь обустроить свою жизнь здесь, в России. В то же время много молодежи уезжает за рубеж. Как вы к этому относитесь?
Каждый в принципе вправе делать так, как считает нужным. Я за рубеж не собираюсь. Я — действующий спортсмен высокого уровня, а отъезд за рубеж однозначно будет означать его снижение. Здесь в команде есть тренер, равного которому, наверное, нет в мире. Виктор Чёгин выходит на каждую тренировку с нами. Ребята из других, не российских, команд рассказывают, что они могут видеть тренера раз в месяц, а то и в три: даст задание — и тренируйся. Но у нас довольно техничный вид, и любые замечания важны. В один день ты можешь идти хорошо, а на следующий — ужасно. Бывает такое со всеми. И со мной тоже. Настроение плохое или еще что-то. Выхожу на первую тренировку через десять дней после Пекина, и тренер говорит: «Если бы мне сказали, что ты меньше двух недель назад выиграла Олимпиаду, я бы по твоей технике не поверил». Быстро отвыкаешь, поэтому нам не дают много отдыхать. В нашем виде очень многое зависит от тренера.
От бега к ходьбе
Тренеру Ольги Виктору Чёгину через несколько дней после нашего отъезда исполняется 49. Едва ли не самый титулованный тренер всей России выглядит моложе своих лет. Неудобно примостившись на самом краешке дивана, он горячо жестикулирует, рассказывая о Каниськиной. Ольга притихла, как школьница, и завороженно слушает. Возможно, не в первый раз.
Олимпийский рекорд Ольги Каниськиной, один час 26 минут и 31 секунда, — это предел?
Ольга: Вообще-то у меня лучший результат — 1.24:50. А на соревнованиях — 1.25:42. — Ольга хорошо помнит все свои показатели.
Виктор: У нее в Чебоксарах на Кубке мира мог быть мировой рекорд, но на финише 20 километров ей не хватило одной секунды. Вообще для мирового рекорда нужна компания, которая могла бы поддержать тебя хотя бы половину дистанции, конечно, погода и сама трасса. Ну и, наконец, настрой. Все должно сойтись. По идее, все это можно организовать на каком-нибудь этапе Гран-при, собрать хорошую компанию специально для этого. Но я как-то не ставлю такую задачу, хотя моим ученикам принадлежит множество мировых рекордов.
А тактика как вырабатывается? Исходя из силы соперников или прямо вперед со старта…
Виктор: На Олимпиаде у нас такая установка была: уходить со старта на максимальной скорости. Когда она прошла два километра, Илья Марков, чемпион мира, — мы с ним стояли на трассе — мне говорит: «Она — что, одна стартовала, что ли?» Отрыв был уже метров двести ото всех. За ней никто не пошел. Конечно, это немного убивает соперников, в то же время главное — чтобы тебя хватило на все 20 тысяч шагов.
Ольга: В Берлине на следующий год тренер дал задание: «Пять километров сидишь,
после начинаешь потихонечку ускоряться». Я на него посмотрела и говорю: «Не разгонюсь же». Он в ответ: «Разгонишься». Ну, что было делать, разогналась…
Как на вас влияют предупреждения в ходе соревнований?
Ольга: Когда выходишь на старт, то настраиваешься не на замечания, а на реакцию тренера. Если, несмотря на предупреждения, он говорит, что все нормально, то все хорошо. В Японии был случай, когда на табло по ошибке высветились две «записки». До финиша оставалось круга два, и Виктор Михайлович мне говорит: «Иди потише». Ну, думаю, значит, точно две «записки». На следующем круге прохожу мимо него, а он начинает кричать: «Ты что! Совсем шагом пошла!» По дистанции я выигрывала две минуты, а финишировала в отрыве всего на 30 секунд. Финиш у меня был, наверное, самый техничный за всю историю ходьбы. Я круг стадиона шла, наверное, минут семь…
Все-таки как бороться с субъективностью оценок?
Виктор: Это все разговоры. Очень редко снимают не по делу. Сегодня стиль русской спортивной ходьбы — один из лучших в мире. Сейчас в команде мы работаем над выявлением наиболее техничных спортсменов. Это раньше мы возили всяких людей, нас снимали, а мы возмущались: нас, дескать, засуживают. Да ни хрена нас никто не засуживает! Надо реально смотреть на вещи. Несколько лет назад никто не мог соперничать с испанцем Фернандесом и эквадорцем Пересом, трехкратным чемпионом мира, олимпийским чемпионом. Я своим тогда говорил: «Идите сзади, потом, может, удастся обогнать». Если рядом пойдет, то наверняка снимут, потому что тот лучше идет. Я и Ольге всегда говорю: «Ходи лучше!» Никогда не надо расслабляться.
А как к вам Ольга попала?
Виктор: Она поздняя, в 14 лет пришла в ходьбу. У нас ребята обычно раньше начинают. Ее первый тренер, моя ученица Людмила Русяйкина, мне ее два раза предлагала. Это единичный случай, когда я в человеке чего-то не увидел. «Ну что ты мне рассказываешь, — говорю я ей. — Посмотри — какая она ходочка?» А потом мы приехали со сбора, а Ольга уже тренировалась у других моих учеников, Веры и Константина Начаркиных, от которых я уже к себе спортсменов забираю. Смотрю, что-то она быстро ходит, так девчонки обычно не ходят. Взяли с собой на сборы…
Ольга: Мне вообще ходьба сначала не понравилась. У меня ничего не получилось на первом занятии, вот я и сказала: все, до свидания. Но Людмила Федоровна попросила остаться у нее и заниматься бегом. Здорово, что она это предложила. Год я пробегала на всяких соревнованиях, которых безумное количество у нас в республике, а потом за полторы недели до чемпионата России 1999 года, где был отбор на Олимпиаду, Русяйкина мне вновь предложила заняться ходьбой. Она меня неожиданно заявила на соревнования, где я пришла последней и мне подарили шоколадку.
Я вообще тогда занималась не ради медалей, а ради общения. Людмиле Федоровне — у нее был мягкий характер — пришлось с нами немало помучиться. Приходим на тренировку, она говорит: «Ходим три километра». Мы к ней: «Может быть, поменьше? А то у меня голова болит. А у меня нога». У нас тогда очень дружный коллектив собрался из разных школ города. Мы на соревнования ездили, как на пикники. Я когда складывала вещи, то папа мне всегда говорил: «Дочь, ты что, собираешься на неделю?» Там был не один бутерброд, а целая куча, на всех.
Виктор: Кто-то из великих сказал, что интеллект человека определяется его добротой. Это как раз к Ольге относится. Она очень добрая. Человека могут считать интеллектуалом, но если он злой и завистливый, то в результате получается ноль. Быть добрым очень нелегко, и не каждый это сможет. Зато на дист анции она — зверек, настоящий победитель и всегда будет бороться до конца.
Ольга смущенно смеется, Чёгин прерывается и смотрит на часы. Мы понимаем его без слов. Режим. Завтра в семь утра тренировка…
Каниськина Ольга
Заслуженный мастер спорта. Родилась 19 января 1985 года в селе Напольная Тавла (Мордовия). Чемпионка Олимпийских игр (2008), чемпионка мира (2007, 2009), чемпионка Европы (2010), чемпионка России (2006, 2008, 2009) в ходьбе на 20 км. Победительница Кубка мира (2008). Лучшая спортсменка года по версии телеканала «Спорт» (2009). Почетный гражданин Республики Мордовия.
Александр Кобеляцкий
http://www.rusrep.ru/article/2011/03/01/kaniskina/
Вас чо дурной спорт то, от судей много зависит.
ОтветитьУдалить