Правда ли, что губернаторов будут избирать всесильные политтехнологи
В Россию возвращаются губернаторские выборы. Детали процедуры до конца не определены, но уже очевидно, что в Кремле придумают-таки «фильтры» при выдвижении кандидатов. И все же голосование будет прямым и всенародным. А это значит, что к активной жизни возвращаются главные герои предвыборных баталий — политтехнологи. Разобравшись в тайнах их профессиональной кухни десятилетней давности, «РР» попытался понять, применимы ли эти рецепты сегодня.
В Соединенных Штатах этот рассказ о кандидате, который за всю жизнь не совершил ни одного недостойного поступка, но за неделю усилиями газет приобрел славу гнусного клятвопреступника, монтанского вора, осквернителя гробниц, запойного алкоголика, грязного плута, а также подлого шантажиста, был опубликован во второй половине XIX века. По уверениям Калачева, он лучше всего отражает реалии России рубежа XX–XXI веков.
Первые региональные выборы состоялись в России летом 1991 года, последние — в феврале 2005-го. Началось с мэра Москвы Гавриила Попова, закончилось главой администрации Ненецкого АО профессором Алексеем Бариновым, через год арестованным за мошенничество. В первые годы новой российской демократии помимо мэров обеих столиц всенародно избранными были только главы национальных республик, но к середине девяностых губернаторские выборы были поставлены на поток, и за один только 1996 год страна пережила свыше пятидесяти избирательных кампаний.
Именно тогда в политическом закулисье обжились политтехнологи — подлинные кукловоды, серые кардиналы, вершители судеб страны по версии одних и бессовестные шарлатаны и мошенники по твердому убеждению других. Но кто бы ни был прав, факт остается фактом: вера в возможности пиара была так велика, что на пике демократического процесса в конце девяностых — начале нулевых многие кандидаты в региональные боссы нанимали по две-три заезжие, как правило, московские команды пиарщиков. А рядом для верности ставили еще какого-нибудь своего старого знакомого, внезапно переквалифицировавшегося в великого аналитика местного масштаба.
В итоге региональные выборы превратились в арену противостояния не только кандидатов, стоявших за ними олигархических кланов, федерального центра и местных элит, но и малоизвестных широкой публике людей, которые в «мирное время» за бокалом хорошего виски в дорогих московских клубах дружески обсуждали друг с другом новинки политической моды.
Кадры. Макиавелли из КВН
Как это было тогда Пионеры российского пиара начали свою бурную деятельность, еще когда о губернаторских выборах никто и не думал. Будущий депутат Госдумы ныне покойный Сергей Юшенков в 1989 году азартно расклеивал агитационные листовки во время первых альтернативных выборов депутатов Съезда народных депутатов СССР. Оппозиционным депутатам-демократам помогал тогда и один из нынешних ветеранов политтехнологического цеха Игорь Минтусов, руководитель первой российской пиар-фирмы «Никколо М»:
— Я хотел изменить страну, в которой жил, — вспоминает он. — Вместе с Виталием Третьяковым я создал в газете «Московские новости» независимое социологическое агентство, и это был первый шаг в профессию — мы узнавали, что же на самом деле думает «весь советский народ», за который привыкла говорить коммунистическая партия. Вторым шагом стало то, что я начал объяснять, что делать с результатами этих опросов демократам, людям мне лично и политически симпатичным. Ну а дальше это превратилось в сферу профессиональной деятельности.
В личной беседе Игорь Минтусов меньше всего напоминает зловещего серого кардинала — интеллигентный, тихий, немного даже занудный профессор, рассуждающий на темы, имеющие весьма опосредованное отношение к практике пиарщицкой жизни. А ведь именно его многие считают творцом победы Бориса Ельцина (на президентских выборах 1996 года) и чуть ли не половины тогдашних региональных боссов.
— Вы знаете, гонорар мне на пятьдесят процентов платят за мои советы и на пятьдесят — за то, что я никому больше их не даю, — кажется, единственный раз за полтора часа Минтусов выдает свою профессиональную тайну и вновь принимается рассуждать на любимые абстрактные темы.
— На рубеже восьмидесятых — девяностых все это было полукустарным производством, почти что благотворительной помощью, — утверждает Константин Калачев. — Профессиональной работа стала только тогда, когда за нее начали платить адекватные деньги. И тут мы все, участники рынка, должны быть благодарны Ефиму Островскому.
Островский действительно живая легенда отечественного пиара. Выпускник Института стран Азии и Африки, полиглот, в конце восьмидесятых активный демократ, организатор многотысячных митингов в поддержку Бориса Ельцина «под копытом» — у памятника Юрию Долгорукому в Москве, — он первым убедил политиков, что такая работа стоит денег, и немалых.
— Я помню, как для одного важного клиента он на день снял целый этаж в гостинице «Украина» и подъехал к нему на шикарном белом лимузине, тем самым дав понять, что разговор будет с солидным человеком, — вспоминает Калачев.
По словам знающих людей, Островский мог буквально за пару часов запросто убедить непробиваемого чинушу отдать несколько сот тысяч долларов под залог будущего успешного пиара. Ему не было и тридцати, когда он стал считаться патриархом российского политического консалтинга.
По словам Игоря Минтусова, на вопрос о том, откуда политтехнологи приходили в профессию, пять человек дадут пять разных ответов. Кто-то, как он, из научной среды, кто-то, как первый главный редактор компании «ТВ-6» Гай Ханов, из журналистики, кто-то из сферы психологии, кто-то и вовсе из советского агитпропа. Но есть еще три магические буквы, которые то и дело произносят успешные пиарщики, размышляя о том, как дошли они до жизни такой: КВН.
— Не было бы КВН — не было бы российского пиара, — уверен один из наших собеседников. — Лучшая школа креатива, научившая захватывать и уже не отпускать внимание зрителей, роль которых в данном случае играло все население страны. Если кто-нибудь когда-нибудь будет писать историю российского политического консалтинга, то он просто обязан внимательно изучить лучшие выступления кавээнщиков восьмидесятых: оттуда мы черпали свое вдохновение.
В тотальный политический КВН страна погрузилась в середине девяностых.
Как это будет теперь На первый взгляд вопрос о смене поколений пиарщиков сегодня не стоит. Прежде всего потому, что все последние годы рынок находился в состоянии вялотекущего умирания и особого желания теснить «стариков» ни у кого не возникало. Но в свете грядущего воскрешения политконсалтинга на рынке может стать тесно. Прокремлевских кандидатов вполне могут обслужить молодые люди, прошедшие пропагандистскую школу «Наших» и прочих молодежных движений, а конкуренцию им, возможно, составит определенная часть оппозиционных гражданских активистов — прежде всего из журналистской среды, которая не пойдет в публичную политику сама, но с удовольствием поможет идеологически близким претендентам. А потом, как Игорь Минтусов на заре новой России, сделает эту помощь основной профессией.
Живой классик отечественного пиара Глеб Павловский убежден, что на первом этапе ветераны рынка политтехнологий — люди и без того не самые открытые — едва ли захотят афишировать свое участие в губернаторских кампаниях:
— Я думаю, что борьба пойдет преимущественно за сохранение действующими губернаторами своих позиций. Вокруг них сформировались мощные комплексы собственности, тесно связанные с экономикой конкретного региона. И они будут бороться за то, чтобы сохранить контроль над этими комплексами, опасаясь, и совершенно справедливо, что новый претендент захочет их отнять, заставит поделиться. Политтехнологии в данном случае станут частью рынка политической коррупции, потенциально рискованной. Те, кто будет работать на этом рынке, рискуют разделить с заказчиком-политиком — в случае ухода — его политическую судьбу и даже в известном смысле его судебные дела. Это, однако, не означает, что ветераны рынка с него уйдут. Они станут заниматься выборами через аффилированные структуры, формально с ними не связанные.
Стратегии. Роль чуда
Как это было тогда Главный залог успеха любой кампании, уверяют профессиональные пиарщики, — навязать избирателю, а в идеале и соперникам свою повестку. Если на нее начинают реагировать другие кандидаты, причем абсолютно в любом ключе, значит, они уже вступили в твою игру и обречены в ней на проигрыш просто потому, что правила — твои.
Стратегий ведения кампании было несколько. Если ты действующий и популярный губернатор и ближайшему сопернику до тебя чуть ближе, чем до звезд, то особых проблем, естественно, не возникает, главное — просто не дать никому бросить себе вызов. Это правило распространялось не только на губернаторские выборы. Неслучайно, к примеру, Владимир Путин упорно отказывается от любых дебатов, справедливо полагая, что любой его оппонент окажется в заведомо более выигрышном положении — как равный самому популярному политику страны.
Политтехнолог Евгений Минченко называет этот сценарий «Лидер и все остальные» — когда никому из соперников не отдается предпочтение, а в идеале они попросту игнорируются. Это должно подчеркиваться даже на уровне формулировок в контролируемых СМИ. Так, например, выборы губернатора Ханты-Мансийского автономного округа в 2000 году в лояльных региональному главе Александру Филипенко СМИ именовались исключительно «голосованием за губернатора».
Соответственно, задача претендента на губернаторское кресло — добиться, чтобы его начали воспринимать как серьезного оппонента.
— В 2000 году во время выборов в Челябинске у меня сложилось твердое убеждение, что вокруг губернатора Сумина собралась целая группа тайных друзей молодого депутата-бизнесмена Валерия Гартунга. Только парень начал вести кампанию против Сумина, как начались наезды на его бизнес, и у простых граждан создалось впечатление: раз боятся — значит, есть кого. Это каким же умником надо быть, чтобы снимать плакаты Детского фонда Гартунга? Лучше пиара просто не придумаешь.
Тем не менее, команде Сумина повезло - в игру вступил другой депутат Госдумы, экс-сотрудник ФСБ Михаил Гришанков. Сначала он, как и Гартунг, сделал ставку на жесткую критику губернатора, но, осознав вскоре, что из-за этого в глазах избирателя оба молодых претендента сливаются воедино, попытался выстроить себе позитивный имидж. Однако Гартунг стал повторять каждый его сильный ход, эффект исчезновения разницы между противниками никуда не делся, и все это вместе сыграло на руку Сумину, который приобрел гонимого трудяги, да еще и спокойно вернулся к изначальной диспозиции: губернатор и все остальные, собаки лают – караван идет.
Еще одна эффективная стратегия — обещание чуда.
— Секрет в чуде, — уверен Константин Калачев. — Когда в 98-м мы выбирали президента Бурятии Потапова, рейтинга у него не было никакого, и казалось, что шансов нет. Но нас спасла сверхдоминанта. В бедной Бурятии, где ресурсов в общем-то ноль, на ура прошла идея, что будет построена труба, по которой в Китай пойдут нефть и газ, и все немедленно разбогатеют.
С другой стороны, Евгений Минченко призывает быть осторожнее с «чудесами». И напоминает, что в 2000 году соперник действующего губернатора Ханты-Мансийского автономного округа Сергей Атрошенко раздавал всем желающим сертификаты, по которым обещал после своей победы регулярно выдавать часть совокупного дохода от добычи нефти — порядка 200 долларов. Однако губернаторские политтехнологи довольно легко обернули этот ход против Атрошенко, сыграв на страхе перед финансовыми пирамидами и назвав его «северным Мавроди».
— Ханты-Мансийск не Бурятия, там уровень жизни хоть и упал по сравнению с советским, но не очень ощутимо, а обеспеченным людям чудеса не нужны, — резюмирует Минченко.
— А сколько вообще стоило это удовольствие — провести избирательную кампанию кандидата в губернаторы? — спрашиваем мы у Игоря Минтусова из «Никколо М».
— Сначала мы подсчитывали, что один голос стоил доллар, потом — десять, сто, «далее — везде», нет пределов совершенству.
Как это будет теперь Общие стратегии проведения избирательных гонок останутся прежними: популярные губернаторы постараются быть максимально над схваткой, агрессивные претенденты — застолбить за собой место главного оппонента действующей власти. Сила «фактора чуда» будет, как и прежде, во многом зависеть от конкретного региона: там, где жизнь хуже, обещаниям золотых гор будут верить больше, чем там, где все и так неплохо.
Есть, однако, важнейший ресурс, который в середине нулевых политтехнологи только начинали осваивать, — интернет. События нынешней московской зимы убедительно показали, что социальные сети способны выступать в качестве коллективного организатора, агитатора и пропагандиста. И тот, кто сумеет найти эффективные рычаги воздействия на эту среду, получит весьма ощутимое преимущество перед конкурентами, особенно если речь идет об экономически развитых и «продвинутых» регионах.
«Черный пиар». Есть он или нет
Как это было тогда — Само по себе появление словосочетания «черный пиар» — это типичный черный пиар, имеющий вполне конкретного заказчика, а именно нашу нынешнюю власть, и вполне конкретную цель — дискредитировать целую историческую эпоху, а именно девяностые, как время всеобщего обмана и взаимного поливания грязью, — Игорь Минтусов убежден, и с ним солидарны едва ли не все коллеги по цеху, что никакого черного пиара на самом деле не существовало.
— Понимаете, — продолжает он, — есть методы законные и незаконные, и если мы докапываемся до какого-то неприглядного факта биографии нашего противника, то нет ничего стыдного в том, чтобы сделать его достоянием гласности. Просто есть две культурно-политические традиции: французская, в которой не принято вмешиваться и обсуждать частную жизнь политиков, и американская, где каждый публичный человек всегда на виду, как говорится, гол как сокол. Мы пошли по американскому пути, что было не только естественно, учитывая тотальную закрытость нашей политической элиты в годы советской власти, но и более чем обоснованно, принимая во внимание склонность российского политического класса к разного рода злоупотреблениям.
Практически ни одна кампания, начиная с выборов губернатора Свердловской области, которые в августе 1995 года выиграл Эдуард Россель, не обходилась без упоминания дачи (коттеджа, шикарной квартиры, на худой конец роскошного авто) одного из претендентов.
В джентльменский набор в обязательном порядке входило также разоблачение связей кого-либо из кандидатов с Анатолием Чубайсом, который, как известно любому российскому избирателю, «во всем виноват». Политолог Евгений Минченко вспоминает, что на губернаторских выборах 1997 года в Иркутской области именно «опасные связи» с Чубайсом — первое, что приписали противники фавориту кампании Борису Говорину. На что его команда ответила вполне симметрично, обыграв портретное сходство главного приватизатора страны с одним из основных соперников Говорина — бизнесменом Иваном Щадовым.
К слову, против Щадова был использован еще один черный пиаровский ход: по области был пущен слух, что в свое время он был осужден за изнасилование, что его старший сын — весь в папу — участвовал в изнасиловании групповом, а младший стал виновником гибели ребенка в ДТП. По городу распространились копии якобы подлинного обращения в Генпрокуратуру с якобы реальными подписями и фамилиями всех участников. «Документ», естественно, вызвал куда больше доверия, чем какая-нибудь статья или листовка, и перспективный Щадов в итоге набрал менее 8% голосов, придя к финишу только четвертым.
В рамках профилактики действия черного пиара перед началом кампании политтехнологи, как правило, устраивали своему клиенту «допрос с пристрастием»: что, где, когда, с кем, за сколько… Вся эта деликатная информация была нужна для того, чтобы опередить конкурентов и выставить своего кандидата в нужном свете. Как вариант — попытаться превратить потенциально слабые стороны кандидата в сильные.
Гай Ханов вспоминает, что кандидат в губернаторы Тверской области Владимир Платов, известный своей неуемной любовью к женщинам, сам предложил своим пиарщикам говорить, что у него их было не десять, а пятнадцать, не пятнадцать, так двадцать — пусть, мол, тверичи знают, что выбирают настоящего мужика. «Настоящий мужик» в итоге победил в первом же туре.
Другой, не менее радикальный вариант: в самом начале избирательного цикла в СМИ обильно слить всю возможную — правдивую, не очень, просто фантастическую — информацию о кандидате, чтобы впоследствии любая всплывшая настоящая гадость воспринималась избирателями исключительно как элемент информационной войны, от которой они естественным образом устанут.
— Идут выборы в Ульяновске, и мы пускаем информацию, что наш кандидат — гей. Немножко ждем и запускаем новую информацию — что наркоман, еще чуть-чуть — педофил, — Константин Калачев рассказывает эту историю с большим увлечением. — Ну и в качестве кульминации — развешанные по всему городу плакаты с ним в окружении чеченских боевиков. Все, цель достигнута: через несколько дней фиксируем резкий рост рейтинга. Потому что в гея поверили, наркомана проглотили, педофил — ну, черт с вами, но чеченцы — явный же бред! И все уверены, что это просто черный пиар. А это пиар — белее белого…
Аналогичная история случилась в Рязани, когда в 2004 году в губернаторы там баллотировался герой чеченской войны Георгий Шпак. По всему областному центру были развешаны предвыборные плакаты генерала, и в одно прекрасное утро рязанцы обнаружили, что они расписаны непотребными гадостями: «Вали в свою Чечню», «Иди поцелуйся с Басаевым», «Рязань для рязанцев»… Естественно, это только упрочило его популярность среди простых жителей, возмущенных издевательствами над героем войны. И только впоследствии стало известно, что за «актами вандализма» стояли сотрудники штаба самого генерала Шпака.
Правда, порой пиарщики невольно создавали компромат на своего же кандидата. Вспоминает Константин Калачев:
— На выборах в Смоленске команда одного из кандидатов решила поднять его рейтинг, выставив героическим борцом с криминалом. Самым эффективным способом сочли организацию на него покушения — в случае чего можно под шумок и кого-нибудь из оппонентов обвинить. Все сделали: машину взорвали, «скорую» вызвали, кандидата «чудом» спасли, а эффекта нет, даже наоборот — рейтинг начал падать. В чем дело? Да просто в том, что смоляне, которым к тому времени уже вдолбили, что областью правит криминал, решили, что никакой он не борец, а просто неудачливый участник очередной разборки, то есть тоже бандит.
Как будет теперь Ясно одно: «черные технологии» никуда не денутся, а будут постепенно меняться, модернизироваться и совершенствоваться в духе времени, как это происходило всю историю российской, да и не только, демократии: начиналось ведь все с банальной покупки голосов за пятьсот рублей, а то и просто за бутылку водки, а пришло к изящным обменам компроматом и контркомпроматом.
Да, россияне получили сильнодействующую прививку от компромата, но подозрительность по отношению к элитам все равно сильнее — а значит, розыгрыш классического козыря в виде «виллы на Канарах» у оппонента будет повторяться. Эстетически это, конечно, не слишком приятно, но, возможно, прав Игорь Минтусов и в итоге именно это приведет к очищению российской политики.
Расцвет бизнеса. Всесилие политтехнологов
Как это было тогда К началу нулевых вера в пиарщиков была настолько велика, что то и дело доходило до смешного. Рассказывают, что экс-мэру Архангельска Александру Донскому его друзья-пиарщики в шутку во время одной из дружеских гулянок предложили баллотироваться в президенты. Посмеялись и забыли. Все, кроме Донского, который наутро сказал: «Я согласен». Президентские амбиции довели Донского до уголовного дела за подделку диплома и отставки. Сейчас он возглавляет пока еще незарегистрированную Партию любви и пох…изма.
— Один из наших коллег так сформулировал в свое время профессиональное кредо настоящего политтехнолога: не факт, что с нашей помощью вы выиграете, но без нее точно проиграете, — говорит политтехнолог Михаил Омский.
Определенные основания для такой самоуверенности у пиарщиков были. Классический пример блестящей политтехнологической кампании — избрание весной 2001 года губернатором Приморского края мало кому известного тогда бизнесмена Сергея Дарькина.
В начале кампании его не то что всерьез не воспринимали — его не знали вовсе, а кресло должен был получить либо ставленник Москвы Геннадий Апанасенко, либо и.о. губернатора Валентин Дубинин. Дарькин всячески дистанцировался от конфликтов между своими конкурентами, постоянно подчеркивая свой образ «неполитика», а также молодого, но уже «крепкого» хозяйственника.
Политтехнологи, работавшие на тех выборах, с плохо скрываемым восхищением вспоминают, насколько грамотно играл свою роль якобы второго плана Дарькин, исподволь готовя собственную победу.
— Дарькин и члены его команды постоянно были в контакте с остальными сильными претендентами, обсуждая, кому он отдаст свои голоса во втором туре, в который он, конечно же, не попадет, — рассказывает Евгений Минченко. — Всем своим видом, всеми действиями он как бы намекал: ребята, я не всерьез, против меня работать не нужно. Так он оказался за рамками войны компроматов, жертвами которой пали практически все остальные кандидаты.
— У меня есть знакомый, ныне депутат Госдумы, близкий к Абрамовичу, а у Романа Аркадьевича был тогда интерес к Приморскому краю. — Рассказывая, Константин Калачев с трудом сдерживает смех. — Знакомый попросил меня познакомить его с Дарькиным, чтобы потом доложить, соответственно, Абрамовичу, что тот из себя представляет. И тот просто гениально сыграл роль такого провинциального валенка. Сказал он буквально следующее: «Слушай, я в политике ничего не понимаю, вот, говорят, надо в администрации президента показаться, ну, я в Москве был, а там столько подъездов! Такое большое здание! Куда идти — не знаю, охранники там тоже не подсказали. Не мог бы ты мне помочь: куда, когда? А ты, кстати, у меня крабов купить не хочешь? Хорошие крабы, бери, цену сделаю — не пожалеешь». Нынешний депутат Госдумы был счастлив: мол, тот, кто нам нужен, контролировать его будет одно удовольствие. Через неделю он мне позвонил и сказал: «Елы-палы, развел, как дитя! Оказывается, с Чубайсом уже давно все оговорено». Нашел, в общем, нужные подъезды. А Абрамович даже отреагировать не успел…
Избрание Дарькина — блестящий пример того, как сделать губернатора из ничего: сосредоточиться на «позитиве», дистанцироваться от всех местных разборок, всячески подчеркивать собственный «неполитический имидж» и тем временем вести постоянные переговоры с местными элитами и федеральным центром. Победа Дарькина — это, пожалуй, венец творчества российского политтехнологического гения. На дворе стоял 2001 год. Выборная эпоха клонилась к закату.
Как это будет теперь — Безусловно, уровень политической культуры россиян за годы демократии значительно вырос, — уверен Игорь Минтусов, — и это, конечно, предохраняет нас от появления никому не известных людей в губернаторском кресле.
С той же целью до известной степени вводится и «муниципальный барьер», требующий от кандидата поддержки определенного процента муниципальных депутатов. В то же время не исключено, что многие претенденты будут строить свою кампанию именно на образе «темной лошадки», то есть человека, не замаранного политическими интригами, профессионала, хозяйственника. И ситуации типа избрания Дарькина вполне могут повториться: это жителям Приморья он был не знаком, а с влиятельными региональными элитами и центром его команда все время была в контакте.
Закат бизнеса. Асфальтовый каток административного ресурса
Как это было тогда В конце прошлого года люди из пиар-конторы «Имидж-контакт» летали в Киншасу — присматривались к возможности участия в парламентских и президентских выборах в Конго. Звучит как экзотика, но для российских политтехнологов — суровые будни. Ведь только на иностранных рынках начиная с 2004 года можно было получить какой-то крупный заказ. Рынок российского политического пиара сжался до минимума. И началось это, кстати, еще до отмены губернаторских выборов — строительство вертикали власти предполагало бóльшую предсказуемость выборов.
— Если до Путина все факторы, определявшие конечный итог кампании, были примерно равнозначны, то с его приходом роль административного ресурса постепенно начала возрастать, и, я думаю, к 2004 году, когда выборы были отменены, она достигла 80%, — размышляет Игорь Минтусов.
Впрочем, первоначально «фактор Путина» был скорее «мягкой силой», чем прямым давлением Москвы: сначала в качестве премьера, потом президента его популярность нарастала, и соответственно росло число желающих к этой популярности примазаться. Причем стопроцентного успеха это, особенно в первое путинское время, не гарантировало. Так, например, на выборах в Подмосковье победу одержал Борис Громов, а не поддержанный Кремлем экс-спикер Госдумы Геннадий Селезнев.
«Темные лошадки» вроде Дарькина еще появлялись, однако со временем их становилось все меньше, и особо ретивым настоятельно советовали добровольно выйти из гонки. По-видимому, для острастки своевольных региональных боссов буквально за несколько дней до очередных выборов в Курске впервые в российской истории с голосования был снят действующий губернатор Александр Руцкой. Это, правда, не обеспечило победы московскому кандидату, но ясно продемонстрировало: если надо, доберемся до всех. Вскоре после этого распался и старый добрый «красный пояс»: одни губернаторы ушли на заслуженный отдых, другие в экстренном порядке «перекрасились».
Тем не менее даже в этих условиях выборы нет-нет да и приносили неожиданные результаты. В апреле 2004 года победу в Алтайском крае одержал юморист Михаил Евдокимов, проводивший кампанию под лозунгом «Шутки в сторону!» и активно эксплуатировавший образ «честного мужика из народа». Тогда это стало настоящим шоком и заставило вспомнить знаменитое «Россия, ты очумела!».
Но один из наших собеседников, в свое время работавший в прокремлевском Фонде эффективной политики, убежден, что даже победа Евдокимова была не случайна:
— Евдокимов — гениальная придумка волошинской группы, которая давно хотела прикрыть всю эту выборную лавочку. Но Путин колебался. Ну, и специально для него выбрали Евдокимова, чтобы исчезли все сомнения, до чего демократия и федерализм в наших условиях доводят.
Уже осенью 2004 года губернаторские выборы отменили. По словам Игоря Минтусова, в результате рынок независимого политического консалтинга сократился более чем вдвое. Профессию ушедшим менять, правда, не пришлось: большинство занимаются примерно тем же, но уже не в частных фирмах, а в качестве партийных функционеров. Сейчас работники нового российского агитпропа застыли в напряженном ожидании, какие возможности им предоставит новый закон о выборах губернаторов.
Как будет теперь В отличие от прежнего порядка избрания губернаторов на этот раз вмешательство административного ресурса будет прямо прописано в законе — в виде пресловутого фильтра. В то же время очевидно, что не для того Кремль пошел на возвращение выборов, чтобы превратить их в совсем уж формальную процедуру. Тем более что в кулуарных разговорах там признаются, что не довольны буквально ни одним из назначенных губернаторов. А это значит, что применение административного ресурса предполагается в основном в случае развития крайнего сценария — вроде появления кандидатов типа того же Евдокимова.
Ну, а рынок политтехнологий ждет расцвет. Это показали, кстати, некоторые выборы уровнем пониже губернаторских. На недавних скандальных выборах мэра Ярославля на проигравшего в итоге кандидата работали аж три команды пиарщиков — привет старым добрым временам, иногда они возвращаются.
Справка РР
Главные политтехнологи 90-х
Глеб Павловский
В политическое консультирование пришел из журналистики, создав в 1995 году Фонд эффективной политики. Считается одним из главных разработчиков проекта «Путин», стоял у истоков движения «Единство». В начале нулевых ФЭП занимался избранием большинства прокремлевских губернаторов. Глеб Павловский стал первым, кто вышел из теневой сферы политтехнологий в публичное пространство, став в 2005 году ведущим программы «Большая политика» на канале НТВ. В мае прошлого года ФЭП прекратил существование из-за финансовых трудностей — незадолго до этого Глеб Павловский был отлучен от Кремля и соответственно от его заказов из-за несогласия с некоторыми принципиальными моментами в его политике.
Игорь Минтусов
Основатель и председатель совета директоров компании «Никколо М». В 1989 году создал независимую социологическую службу при газете «Московские новости». В том же году был одним из помощников академика Сахарова и ряда других демократических кандидатов на выборах народных депутатов СССР. В 1991 году был консультантом Амана Тулеева на первых выборах президента России (6,81%, четвертое место). В 1996 году Минтусов был личным консультантом Бориса Ельцина по имиджу. Вклад в победу Ельцина обеспечил «Никколо М» контрактами на организацию предвыборных кампаний большинства прокремлевских губернаторов в конце 90-х. Работал на президентских выборах в Белоруссии, Никарагуа и Литве, в 1998 году консультировал кандидатов Демократической партии США от штатов Флорида и Коннектикут на выборах в конгресс.
Ефим Островский
Накануне перестройки увлекся политикой в духе «нового социализма». В 1988 году создал радикально-демократическую фракцию в комсомольской организации МГУ, был активистом группы «Социалистическая альтернатива» Московского народного фронта, участвовал в организации многотысячных митингов в поддержку Бориса Ельцина. Затем ушел в политическое консультирование. «Избрал» Сергея Мавроди депутатом Госдумы, а Александра Лебедя — губернатором Красноярского края (по некоторым данным, именно ему принадлежит идея привезти на Енисей Алена Делона), помог партии «СПС» набрать 8,5% на выборах в Госдуму в 1999 году. Ныне вместе с Николаем Фоменко руководит компанией Marussia Motors, специализирующейся на производстве отечественных спортивных автомобилей премиум-класса.
Алексей Ситников
Создатель консалтинговой группы «Имидж-Контакт». Считается, что Ситников был одним из первых, кто привез в СССР методики нейролингвистического программирования. Принимал самое активное участие в предвыборной кампании Бориса Ельцина в 1996 году. Убежденный противник мифа о всесилии СМИ. Утверждает, что во время выборов 2000 года в Ненецком автономном округе его контора сумела блокировать влияние купленных конкурентом телеканалов следующим образом: несколько сотен специально обработанных старушек устраивали у себя дома коллективные чаепития, на которых они говорили: «Не верю я ему», — когда по телевизору показывали кандидата-противника.
Константин Калачев
В 1993 году, в разгар нового российского партстроительства, создал Партию любителей пива и стал ее генеральным секретарем. Позднее работал на избирательных кампаниях в Волгоградской области, Удмуртии, Бурятии и Приморском крае. В 2003 году был организатором кампании предпринимателя Евгения Ищенко на выборах мэра Волгограда и после его победы был назначен вице-мэром. Впоследствии Ищенко был арестован и ушел со своего поста, а Калачев стал одним из главных идеологов «Единой России». Не так давно появились слухи, что он будет сам баллотироваться на пост главы Волгограда.
Антон Баков
На заре перестройки начал собственный туристический бизнес, но в 1994 году ушел в политику — был избран депутатом Свердловской областной думы, стал членом команды ее тогдашнего председателя Эдуарда Росселя и был одним из главных его консультантов в борьбе за губернаторское кресло. В 2003 году Баков боролся уже против Росселя, вышел во второй тур, но проиграл. Спустя четыре года занимался разработкой избирательной кампании СПС с переориентацией партии с традиционных либеральных идеалов на популистские позиции, которая в итоге провалилась. Прошлой осенью Баков выкупил атолл Суворова в Тихом океане и провозгласил на нем Российскую империю, а недавно объявил о создании Монархической партии.
Им есть чем гордиться
Кого политтехнологи сделали губернаторами вопреки обстоятельствам
Санкт-Петербург
Владимир Яковлев, 1996
Безусловным фаворитом гонки считался Анатолий Собчак. Но политтехнологи вице-мэра Яковлева сделали ставку на изображение своего клиента питерским Лужковым, что с успехом и прошло. Подпортило впечатление от победы, да и дальнейшую карьеру Яковлева прозвище Иудушка, полученное победителем от другого вице-мэра — Владимира Путина.
Красноярский край
Александр Лебедь, 1998
Еще за неделю до первого тура рейтинг Лебедя был в два раза ниже, чем у действующего губернатора Валерия Зубова. Во втором туре он победил, набрав 69% голосов. Гениальным решением стало приглашение на день рождения Лебедя Алена Делона: красноярский избиратель решил, что для Лебедя нет ничего невозможного.
Свердловская область
Эдуард Россель, 1999
Фаворитом гонки однозначно считался мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий. Но пиарщики сделали ставку на то, чтобы выставить Росселя защитником местной промышленности в противовес Чернецкому как ставленнику торгового капитала, то есть попросту торгашей, и заодно московских олигархов.
Тюменская область
Сергей Собянин, 2001
Сделать губернатора из заместителя полпреда президента с начальным рейтингом 5% могли только политтехнологи. Благо бюджет кампании, который формировался нефтегазовым бизнесом, позволял привлечь лучших специалистов. В итоге Собянин победил уже в первом туре.
Алтайский край
Михаил Евдокимов, 2004
Политтехнологи посоветовали Евдокимову дистанцироваться от жесткой критики действующего губернатора и своего основного соперника Александра Сурикова, работая на имидж человека, который не будет марать себя методами черного пиара. Впрочем, всю грязную работу за Евдокимова сделал экс-депутат Госдумы Владимир Семенов, разносивший Сурикова в пух и прах. В первом туре несколько процентов у губернатора отнял и кандидат-клон.
http://www.rusrep.ru/article/2012/04/18/poveliteli
Ну вот нароту новое расвлечение
ОтветитьУдалить