Что то там про деньги

Денег можно потратить сколько угодно, но новых технологий больше не станет

Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев
Фото: Анатолий ЖДАНОВ

ЖДАТЬ ЛИ ВТОРОЙ ВОЛНЫ

- Сейчас многие эксперты говорят, что мы наблюдаем начало второй волны кризиса. Вы с ними согласны?

- На мой взгляд, признаки кризиса заметны пока только на фондовых рынках. В последние месяц-полтора мы видели их падение, причем существенное. Но следует помнить, что к середине этого лета европейские и американский рынки вышли на крайне высокий уровень - всего на 8 - 17% ниже исторических максимумов. При этом докризисного уровня развития реального сектора экономики не достигла ни одна страна. Происходил лишь очень медленный восстановительный рост, основанный преимущественно на вливании денег в экономику. Поэтому я думаю, что фондовые рынки были перегреты, а сейчас вернулись на разумный уровень.

- А огромные государственные долги США, европейских стран - разве это не звоночек кризиса?

- В 2008 году кризис начался из-за того, что банки вкладывались в очень рискованные активы, а корпорации и частные лица активно набирали кредиты. В результате многие накопили слишком большие долги и не смогли расплатиться. Спрос на большинство товаров упал. Правительства разных стран начали накачивать экономику деньгами. Мы помним и спасение банков, и программу поддержки автопрома, и дополнительные госрасходы на инфраструктуру, и многое другое. В результате многие проблемные активы со счетов корпораций были сняты, но исключительно за счет увеличения государственного долга. Теперь он - главная проблема.

- Что принципиально изменилось?

- Сейчас все зависит от правительств стран, испытывающих долговые проблемы. Если они смогут убедить рынки в платежеспособности, то нет оснований говорить о второй волне кризиса.

- Получается, можно копить огромные долги, главное - уметь убедить инвесторов, что все хорошо?

- Важен не столько размер долга, сколько цена его обслуживания. Например, госдолг Японии сейчас составляет 219% ВВП. Это намного больше, чем у США или той же Греции. Но японское правительство легко размещает свои трехлетние облигации с доходностью в 1,6% годовых.

Так что, если даже долг составляет 200% ВВП, но его обслуживание требует 2 - 3% ВВП, это не представляет проблемы. Если же долг не такой большой, допустим, 70% ВВП, но кредиторы согласны предоставить займы только под 10 - 20% годовых, ни одна экономика с такой нагрузкой не справится.

Так что проблема скорее не в масштабе долга, а в доверии. При этом правительства стран-должников всегда имеют возможность снизить долговую нагрузку. Это для них гораздо проще, чем для корпораций.

- Как? Обесценивая национальную валюту?

- Во-первых, инвесторы, имеющие ту или иную валюту, вкладывают ее в госбумаги тех стран, которые эту валюту эмитируют. Примеры той же Японии или США показывают, что даже в кризис им удается привлекать заемные средства под 1,5 - 2% годовых. Такие страны всегда расплатятся - объявлять дефолт себе дороже, проще напечатать денег (тут, правда, есть проблема с евро, о которой я еще скажу).

Во-вторых, правительства могут «запустить» инфляцию, чтобы обесценить долг, сохраняя при этом низкие процентные ставки, что в условиях большой денежной массы довольно легко.

Часто говорят, что инфляция - катастрофа, но экономики десятилетиями жили при высокой инфляции. Скорее аномальны ее нынешние цифры, но они появились на Западе начиная с 1990-х годов, не раньше. В управляемой инфляции сегодня есть еще один плюс - она может подстегнуть промышленный рост. Потому что если бизнесмен понимает, что его товар в тех же денежных единицах через год будет стоить дороже, он заинтересован инвестировать средства в производство. А сберегать деньги, если есть понимание, что они обесценятся, становится менее выгодно.

- Это, наверное, больше справедливо для США, а с евро - сложнее?

- Да, евро эмитирует единый центр - Европейский центральный банк (ЕЦБ), а занимать в этой валюте могут все страны еврозоны. Что и стало причиной кризиса - многие из них накопили слишком большие долги. И поэтому сейчас я вижу один выход: выкуп ЕЦБ всех облигаций этих стран, выброс тем самым большого количества денег в экономику, запуск инфляции, обесценение долга. Параллельно с этим должны быть выработаны единые принципы заимствования на будущее. В перспективе страны еврозоны также должны перейти к единым принципам налоговой политики.

- А чего ждать России от всего этого?

- Если власти ведущих стран продолжат наращивать денежную массу и пойдут на раскручивание инфляции, цены на ресурсы - нефть, газ, металлы - будут расти. Причем даже если спрос на эти ресурсы останется на нынешнем уровне. Для нашей страны такая ситуация не будет опасной, скорее мы даже можем получить какие-то преимущества.

APPLE ДОГОНЯТЬ НЕ НУЖНО

- Недавно правительство одобрило концепцию инновационного развития-2020. Там намечены 20 шагов и отпущено меньше 10 лет, чтобы совершить прорыв в технологиях...

- Я посмотрел эту концепцию. Она бесполезна.

- Почему?

- Потому что и скорость принятия решений, и сроки их реализации у нас очень сильно отстают от реальной жизни, а документы пишутся для того, чтобы показать их начальству, а не претворить в жизнь.

Если мы хотим модернизировать экономику, нужны не толстые пачки «долгосрочных концепций», а две простые вещи: освобождение от налогов инновационных отраслей и создание прозрачных налоговых льгот для вновь создаваемых предприятий. Потому что ни одно существующее предприятие в ходе модернизации не даст возможности применить такую массу новшеств, как то, которое строится «с нуля».

Если мы хотим инноваций, нужно обеспечить на них устойчивый и массовый спрос, а не кидаться с государственными деньгами из одного проекта в другой.

- Как это сделать?

- Например, на сумму, которую предприятие вложило в покупку нового российского оборудования, уменьшается размер подлежащей налогообложению прибыли. Это простая вещь, которая существует во всех западных странах. Сделайте то же самое, и на новое российское оборудование спрос будет выше, чем на иностранное. Мы уже видели, как помогают западные рецепты, - та же программа дотирования покупки новых российских авто. Но чтобы ее применить, бюрократия наша думала почти два года. А над налоговыми льготами, о которых я рассказываю, она думает больше десяти лет. А вы говорите: программы, концепции…

Другой вариант - активно внедрять европейские технологические и экологические стандарты.

Например, сегодня в России можно уменьшить потребление газа для отопления на 30 - 35% просто за счет применения принципиально другой схемы газовых горелок. В начале 1990-х годов они были разработаны российскими учеными. Речь идет и о газовых плитах в квартирах, и о котлах на электростанциях, в отопительных системах. Для этого необходимо принять стандарт о том, что с 2015 года, допустим, использование иных горелок во вновь производимом оборудовании запрещается. При этом инвестиции в изменение этой системы составят всего несколько десятков миллионов долларов.

Но экономия никому не нужна.

- У нас недавно для автомобильного топлива ввели экологический стандарт Евро-3, а потом решили отложить его до лучших времен...

- Это яркий пример расхождения слов правительства с его делами. Многие компании, например «ЛУКОЙЛ», вложили большие средства в модернизацию нефтеперерабатывающих заводов и в итоге получили огромный убыток, потому что сейчас не могут компенсировать свои инвестиции. А те нефтяные компании, которые не делали ничего, имеют возможность по-прежнему продавать дешевый низкокачественный бензин.

Получается, мы слышим трескотню о важности внедрения инноваций и в то же время являемся свидетелями «ручного управления», которое работает с точностью до наоборот.

ПОЧЕМУ ЭКОНОМИТЬ НЕВЫГОДНО

- Хорошо, а сами инновации-то у нас есть?

- Есть, и достаточно много. Конечно, в России не будет в ближайшие 20 лет компьютеров как у Apple и самолетов как у Airbus. Но у нас огромное количество инноваций в таких достаточно конкурентных отраслях, как материаловедение, нефтепереработка, медицина и фармацевтика, энергетические и космические технологии, системы защиты информации, и во многих других. Но мы их не применяем и не хотим применять. Зачем класть асфальт более высокого качества, если основной распил денег идет на ремонтных работах? Зачем использовать в нефтянке полимерные материалы вместо стали, если ответственные за закупку труб сидят на откатах от металлургов? И так везде. Коррупция в России - не зло, а стиль жизни.

- И вопрос только в ней?

- Если говорить строго, то да. Наша экономика не мотивирована на сокращение издержек прежде всего потому, что чиновники очень тесно связаны с бизнесом и понимают, насколько их благосостояние напрямую зависит от того, что все в стране становится дороже.

В России сегодня мы видим аномальный случай того, что инфляция вызвана не увеличением денежной массы (как это было у нас в 1990-е годы), а непосредственно ростом расценок монополистов. Постоянно повышаются тарифы на электроэнергию, на газ, на железнодорожные перевозки. В итоге цены растут вне зависимости от платежеспособного спроса и объема денежного предложения. Если не повышать цены, как госмонополии будут содержать спортклубы и вести свою «благотворительную» и «просветительскую» деятельность?

- Если в самой России инновации не востребованы, сможем ли мы экспортировать идеи и высокотехнологичную продукцию на мировые рынки?

- О! Тут сразу два вопроса. Да, конечно, сможем. Один маленький пример. Когда мы летим за границу, приходится подолгу толпиться в очередях, чтобы поставить штамп в паспорте на погранконтроле. Но во многих европейских аэропортах жители ЕС уже проходят формальности без участия пограничников. Там установлены специальные аппараты, которые распознают человека с расстояния 3 - 5 метров по роговице глаза. Эта технология - русская. Только у нас она осталась никому не нужна, а на Западе оказалась очень востребованной.

Если она станет раза в 3 - 4 дешевле, то скоро так будут работать ключи в гостиницах, пропуска в офисах, да и мало ли что еще. Только не в России, видимо.

Вторая сторона вопроса состоит в том, что экспорт идеи и экспорт продукции - разные вещи. Экспорт интеллектуальной собственности и лицензий обеспечивает только 4% американского экспорта. Так что главное - это высокотехнологичная продукция. А ее-то у нас и нет.

- Кстати, в концепции говорится, что количество патентов на российские изобретения планируется довести до 2,5 - 3 тысяч в год. Сможем?

- Давайте будем точны. В России подается более 27 тысяч патентных заявок в год, но для регистрации в США (а на патентный офис США приходится 50,2% всех регистрируемых в мире патентов) мы подаем всего 400 - 500 заявок. Потому что остальные - что-то типа патентов г-на Лужкова на принцип кольцевой автодороги или на расстегай, который продавали потом в «Русском бистро».

При этом Финдяндия подает в США порядка 2600 заявок, Германия - около 25 тысяч. Из числа заявок до регистрации доходит приблизительно одна треть.

Как мы собираемся выполнять поставленную задачу, непонятно. Мы ведь с 2006 года даже ни одной новой модели «Жигулей» не ввели...

Вообще, мне кажется, мы зря разделяем инновации на «наши» и «не наши». Посмотрите на тот же Китай, там пошли, откровенно говоря, на большое воровство в области технологий. И за последние пару десятилетий подняли страну. А мы все это время пытаемся решить проблему вкладыванием денег в создание нового на пустом месте.

- Так вы предлагаете, чтобы Россия последовала примеру Китая?

- Скажу без обиняков: в тех сферах, где воровство технологий все же предполагает реальное производство (компьютеров, автомобилей, бытовой техники, да и вообще чего бы то ни было), я не вижу в этом ничего страшного. В этом случае люди учатся копировать и потом смогут производить эти или даже лучшие товары сами. В случае банального воровства фильмов, музыки или компьютерных программ никакого позитивного эффекта, разумеется, не возникает.

ТРИЛЛИОНЫ НА ВЕТЕР

- Минэкономразвития, представив инновационную стратегию, подсчитало, что в течение 10 лет для ее реализации потребуется почти 16 триллионов рублей. Насколько это реально?

- Освоить денег можно сколько угодно. Особенно у нас. Но статистика свидетельствует: страны, которые вкладывали в научные разработки 2 - 4% ВВП, как те же США, росли медленнее, чем Китай, который инвестирует средств в инновации всего 0,8 - 1% ВВП.

Сегодня ничто не дешевеет так быстро, как технологии. Поэтому критически важно не уметь их производить, а уметь их внедрять. Надо понимать, чего мы хотим достичь, а не сколько хотим потратить. А именно с этим у нас очень плохо.

Откройте новостную ленту любого европейского информагентства и нашу. О чем говорят европейцы? О сокращении расходов на госаппарат, об уменьшении заимствований, дефицита бюджета. А у нас - на Сочи выделено столько-то миллиардов, на саммит АТЭС - столько-то, на программу модернизации инноваций - 16 триллионов. И что?

- Вообще-то модернизация должна подразумевать сокращение издержек...

- Безусловно! А иначе для чего она нужна? Простой пример: в 1998 году первые ноутбуки с цветным экраном и памятью в 512 мегабайт стоили около 10 тысяч долларов. Сейчас - меньше тысячи при памяти в 50 гигабайт и быстродействии в 50 - 60 раз большем, не говоря уже о новых функциях. А мобильники? В сфере высоких технологий почти вся продукция дешевеет на 5 - 15% в год. Покажите мне в России хотя бы одну отрасль, где издержки снижаются, а продукция дешевеет… И с кем мы собрались конкурировать?

- И что? Наш удел - забыть о высоких технологиях и торговать сырьем?

- Нужно понять, какие ниши мы можем освоить, и развивать их. Нам нужна эффективная энергетика, хорошее машиностроение - для этого есть большая и серьезная база. В авиастроении не все еще потеряно. У нас огромный потенциал в сельском хозяйстве. Освободите его от налогов лет на 15, и Россия станет первой аграрной державой мира.

Пока же мы не до конца понимаем, чего на самом деле хотим. А экономика отторгает инновации, потому что для их внедрения нет никаких стимулов ни у бизнесменов, ни у чиновников.

Валерий БУТАЕВ — 28.09.2011

http://www.kp.ru/daily/25761/2746513/