Исторический экскурс, и не только..

Когда ж бокалы поднимать?

Во-первых, хочу вам подарить к Новому году песенку, называется «В лесу родилась ёлочка». Точнее сказать, хочу вам подарить её интересную историю, а то поём, поём, а чего поём, сами не знаем.

В 1903 году в детском журнале «Малютка» был опубликован стишок «Ёлка» Раисы Адамовны Кудашевой, библиотекаря. А учёный-биолог Леонид Карлович Бекман сочинил на эти слова музыку и подарил песенку своей двухлетней дочурке Оленьке на день рождения. Такая вот дата у этой прелестной песенки – поболее 100 лет.

С датами касательно Нового года вообще всё непросто. Надо сказать, в России Новый год долго праздновали 1 сентября, в честь победы в 312 году нашей эры, видите ли, Константина Великого над Максенцием. Ежели кто-нибудь почему-то знает, кто такой Максенций, могу только позавидовать.

Согласитесь, как-то это не по-нашему, не по-русски: вокруг сущая осень, так какой же это Новый год? Несуразно как-то. На что и обратил внимание наш великолепный император Пётр Алексеевич. И повелел Пётр I перенести Новый год с 1 сентября на 1 января. Почему именно так, не знаю.

В других, надо сказать, странах в этом вопросе тоже завсегда царил хаос.

Например, англичане справляли Новый год в марте. Видимо, в честь моего дня рождения, другого объяснения этому я не нахожу. Французы – в день Святой Пасхи. А этот день, как вы знаете, бывает в самые разные числа. Евреи Новый год празднуют в середине сентября. Почему в середине? А им точно известно, что именно в середине сентября был сотворён Адам. Если учесть, что до Адама Новый год и справлять-то было некому, то вполне разумно получается. Персы 1898 год встречали 22 мая, 1899-й – 12 мая, 1900-й – 1 мая, 1901-й – и вовсе 10 апреля. У разумных китайцев это дело как-то упорядочено: у них Новый год празднуется в промежутке от 20 января до 18 февраля. Всё-таки хоть какая-то определённость.

Но самая весёлая публика в Индии. Там только календарей – три. Не считая всяких провинциальных традиций. А провинций там полным-полно. И потому Новый год в Индии буквально каждый месяц, а то и чаще.

Опять же и с самими месяцами неточность образовалась. Вы, например, думаете, что декабрь, понятное дело, двенадцатый месяц. А вот и нет! «Сентябрь», «октябрь», «ноябрь», «декабрь» означают «седьмой», «восьмой», «девятый», «десятый». Новый год перенесли на 1 января, а названия-то месяцев старые остались. Так что не хотел бы вас огорчать, но Новый год мы справляем заранее, уже в десятом месяце. Ну лучше раньше, чем позже, веселиться ведь никогда не рано.

Признаться, праздник Новый год придумали вовсе не мы. Впервые о нём упомянуто в 153 году до нашей эры. Дело было в Древнем Риме. Римляне тогда принесли жертву богу Янусу – как бы новогодний ему подарок. Тем вроде бы всё и ограничилось, но тем и началось.

Так когда же всё-таки справлять Новый год, если точно? А всегда! Только бы с дозой не перестараться.

«С Новым годом – светом – краем – кровом!»

«Тихо и незаметно ещё канул год в вечность, канул, как капля в море! И никто не пожалел о покойнике, никто не проводил его ласковым словом, – он был забыт заживо, забыт совершенно: в декабре на него смотрели все, как на докучного, засидевшегося гостя, который только мешает радостной встрече с вожделенным новым годом. Старый год, в своём последнем месяце, бывает похож на начальника, который подал в отставку, но, за сдачею дел, ещё не оставил своего места. Разница только в том, что о старом начальнике всегда жалеют, если не по сознанию, что он был хорош, то по боязни, что новый будет ещё хуже; нового же года люди никогда не боятся: напротив, ждут его с нетерпением, как будто в условной цифре заключается талисман их счастия. И всё это для того, чтоб изменить ему, когда он состареется, и снова возложить свои надежды на его преемника!» Так писал В. Белинский в статье «Русская литература в 1845 году». Заметьте, никакого праздничного пафоса: «условная цифра».

В первой половине XIX века ёлки продавались в петербургских кондитерских – и помимо шаров и фонариков были увешаны пряниками и конфетами. Стоили праздничные деревья до 200 рублей, так что коммерция была рассчитана на богатеньких. Демократичные ёлочные базары появились в столице лишь в конце 40-х годов. А фабричные ёлочные игрушки производились только в двух городах – Петербурге и Клину. Невольно вспоминается одна из самых пафосных новогодних повестей – «Чук и Гек» Гайдара: «На следующий день было решено готовить к Новому году ёлку. Из чего-чего только не выдумывали они мастерить игрушки! Они ободрали все цветные картинки из старых журналов. Из лоскутьев и ваты понашили зверьков, кукол. Вытянули у отца из ящика всю папиросную бумагу и навертели пышных цветов».

Неугомонные Чук и Гек творили всё это в тайге, на геологической станции, вдали от ГУМа и ЦУМа. Но самое большое наслаждение испытал каждый ребёнок именно от собственного участия в священнодействии вокруг зимнего дерева. В этом смысле мало что изменилось. Только до революции ёлки назывались не новогодними, а рождественскими.

Любая власть хочет контролировать не только пространство, но и время. Недавний отъём у граждан лишнего зимнего часа подтверждает этот тезис. И большевики, придя к власти, первым делом поменяли календарь. «Особый» путь наш выразился и в том, что Рождество очутилось на запятках у Нового года. Эта телега бежит впереди этой лошади по сей день. И литература приноровилась к такому – в общем, чрезвычайному – обстоятельству далеко не сразу.

Всем известна гоголевская «Ночь перед Рождеством». А вот добрая история Н. Телешова «Ёлка дедушки Митрича» – не всем. Рассказ написан в 1897 г. Разумеется, отставной солдат Митрич собирает и осчастливливает бедных детишек накануне Рождества. В том же году появились и «Алёнушкины сказки» Д. Мамина-Сибиряка:
«Алёнушка ужасно обрадовалась, когда увидела первую ёлочку.

– Ёлочка, ёлочка! – крикнула она.

– Здравствуй, Алёнушка! – крикнула ей снизу зелёная Ёлочка.

Это была настоящая рождественская Ёлочка – Алёнушка сразу её узнала».

Одна из лучших глав «Лета Господня» И. Шмелёва называется «Рождество». И Ванька Жуков пишет «на деревню дедушке» в рождественский сочельник. А вот фрагмент чудесного рассказа А. Куприна «Тапёр» (1900): «Тина только в этом году была допущена к устройству ёлки. Не далее как на прошлое Рождество её в это время запирали с младшей сестрой Катей и с её сверстницами в детскую, уверяя, что в зале нет никакой ёлки, а что «просто только пришли полотёры».

Пожалуй, лишь рано погибший Д. Веневитинов около 1823 года написал друзьям чисто новогоднее послание:

Друзья! Встречайте новый год
В кругу родных, среди свободы:
Пусть он для вас, друзья, течёт,
Как детства счастливые годы.

Литература, где сюжетообразующим началом является празднование собственно наступления нового года – или последствия этого празднования, – появилась в советское время. Об этом точно написал О. Николаев в работе «Новый год: праздник или ожидание праздника?». Николаев вспомнил и роман В. Пановой «Времена года», который начинается и заканчивается празднованием Нового года: «Милый сердцу обычай – встреча Нового года. Население города Энска готовилось к этой встрече целый месяц. Громадный был спрос на ёлочные украшения…»; «Многие в последний час вспомнили, что забыли купить такие-то закуски и такие-то подарки, и кинулись исправлять свой промах»; «И кто-то, вспотевший и задыхающийся, бегает из магазина в магазин, ища фаршированный перец, как будто от этого перца зависит его жизнь»; «И какой-то чудак в франтовской велюровой шляпе тащит на плече длинную облезлую ёлку <…> Прохожие взглядывают на чудака с иронией…» Кстати, в романе Пановой описан и советский «корпоратив» в типографии.

Собственно новогодние стихи созданы на русском языке тоже после революции (в том числе и календарной). Родившийся в 1900 г. М. Исаковский писал:

Никто мне в детстве не дарил игрушек,
Ни разу я на ёлке не бывал.

Ахматова в 3-м Посвящении «Поэмы без героя» апеллирует к незримому собеседнику:

Он ко мне во дворец Фонтанный
Опоздает ночью туманной
Новогоднее пить вино.
И запомнит Крещенский вечер…

И эпиграф там стоит из Жуковского: «Раз в крещенский вечерок…»

Советская новогодняя поэзия часто обращается к рождественским образам. Вот Б. Пастернак:

Потому что жизнь не ждёт.
Не оглянешься – и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Святками в православной традиции называются две недели зимних праздников – с Рождественского сочельника (6 января) до Крещения (19 января). Так что Пастернак в знаменитом стихотворении «Снег идёт» словно ориентируется по старому стилю: новый год по юлианскому (церковному) календарю, как известно, приходит в ночь 13 января. Стихотворение написано в 1957 году. А известнейшая пьеса М. Рощина «Старый новый год» – и вовсе в 1967-м! Только во всём супротивная М. Цветаева ещё в 1926 году отозвалась на смерть Рильке поздравлением собственно с новогодием, без святочных ассоциаций: «С Новым годом – светом – краем – кровом!»

А вот в стихотворении К. Симонова «Жёны» уже нет следов этого «раздвоения»:

О чём наш разговор солдатский?
О том, что нынче Новый год,
А света нет, и холод адский,
И снег, как каторжный, метёт.

Исчезновение рождественских ассоциаций из литературных произведений, конечно, так или иначе связано с антирелигиозной кампанией 20-х годов, когда не только ёлка, но и невинный Дед Мороз были объявлены пособниками капиталистов, а глашатай «генеральной линии» Демьян Бедный писал:

Под «Рождество Христово» в обед
Старорежимный ёлочный дед
С длинной-предлинной такой бородой
Вылитый сказочный «Дед Мороз»
С ёлкой под мышкой саночки вёз,
Санки с ребёнком годочков пяти.
Советского тут ничего не найти!

Однако в 1935 году Деда Мороза полностью реабилитировали, ёлки стали проводить в Кремле, а в 1937 году дедушка впервые появился в Доме союзов вместе с внучкой Снегурочкой. Но жизнь шла своим чередом, и старое потихоньку забывалось. И, хотя сейчас снова издаются сборники святочных рассказов, а Рождество стало чуть ли не официальным торжеством, Новый год с боем курантов и обращением президента, с салатом «оливье», шампанским и поздравительными открытками уже не сдаст позиций главного народного праздника. Как писал Гайдар: «И тогда все люди встали, поздравили друг друга с Новым годом и пожелали всем счастья».

Продолжается писание и новогодней прозы. Вот аннотация на один из последних образцов – пера В. Григорьянца под названием «Новый год со звездой»: «…У народной артистки СССР Алёны Разиной всё в жизни хорошо. Новый муж. Хорошая работа. Перспективные внуки. Состоявшаяся дочка. Вот только Новый год не клеится. Так хочется побыть с внуками и дочкой. А продюсер соблазняет перспективной работой. И всё-таки Алёна соглашается и едет на Новый год работать – выступить у эксцентричного миллионера с концертом для него одного. Живёт он в престижном районе в Подмосковье. Именно туда привела судьба Алёну Разину. А вот появится у неё чувство к молодому миллионеру, и вообще, что может произойти на новый год, если вы пригласили на него звезду – читайте в повести…»

Только отчего-то читать не хочется...

Георгий СЕМИКИН