Таджико-киргизский синдром

Обострение отношений между Россией и Таджикистаном, в очередной раз выдвинуло в повестку дня вопрос: каких угроз и выгод нам ждать от Средней Азии? Какую строить политику, чтобы вчерашние союзники не стали сегодня врагами? Как защитить миллионы наших соотечественников, проживающих южнее Оренбурга и Челябинска?  

Россия в своей новейшей истории никак не может определиться: нужна ли ей Средняя Азия и для чего. В самом начале лихих девяностых Александр Исаевич Солженицын в нашумевшей статье писал о том, что нам надо освободиться от «давящего груза «среднеазиатского подбрюшья». И вот тогда-то страна вздохнёт облегчённо и заживёт счастливо. И надо сказать, большей части населения РСФСР эта мысль пришлась по сердцу. Новоогарёвский процесс потерпел провал отнюдь не только оттого, что команде Бориса Ельцина хотелось дорваться до власти пусть даже ценой развала СССР. После того, как Украина в декабре 1991 года недвусмысленно дала понять, что отныне собирается жить независимо от «старшего брата», Россия оказалась перед выбором: существовать самостоятельно или в союзе с Белоруссией и среднеазиатскими республиками. В народе это так и не состоявшееся объединение тут же получило название «союз двух ушанок и пяти тюбетеек». Перспектива жить в стране с резко усилившейся в процентном отношении «азиатской составляющей» мало кого радовала. Впрочем, подобные настроения сохраняются и сейчас, считает руководитель аналитического отдела Всероссийского центра изучения общественного мнения Леонтий Бызов.

- Социологические исследования о том, как относятся россияне к интеграции со среднеазиатскими республиками показывают, что даже во времена позднего СССР массовое общественное сознание рассматривало этот регион, как балласт. То, от чего лучше избавиться. И во всех опросах, где выяснялось, с какими, по мнению респондентов, странами стоит объединяться, наши соседи из Средней Азии всегда находились на последних местах. Там огромное количество социальных проблем, политическая нестабильность, перенаселение, нехватка пресной воды, мощный наркотрафик. Российский обыватель старается от этого отстраниться. Времена ташкентского землетрясения 1966 года, когда весь СССР бросился помогать узбекам, прошли безвозвратно.

А для среднеазиатских народов Россия до сих пор остаётся окном в цивилизацию. Ни Турция, ни Китай не смогли заменить Россию в этом смысле. В отсутствии нашего культурного влияния в этом регионе произошло одичание, возвращение в средние века.

Особенно это характерно для Туркмении, но процессы заметны и в других странах. Поэтому у этих народов заинтересованность в интеграции с нами традиционно больше, чем у нас.

Однако у власти и на сей счёт особое, отличное от народного, мнение. Владимир Путин в статье о перспективах Евразийского союза, недвусмысленно намекнул, что вслед за Казахстаном, территория которого уже включена в единое экономическое пространство (ЕЭП), может настать черёд Киргизии и Таджикистана. А логика наших соседей в отношениях с Россией проста — за всякий, даже лицемерный дружеский жест они требуют «денежные транши».

То есть нам в очередной раз предлагается послужить экономическим и культурным донором?

Заместитель директора Центра политической конъюнктуры Александр Шатилов считает, что во имя стратегических интересов любому крупному игроку в политике всегда приходится платить.

- Для России важно поддерживать взаимоотношения с «нефтегазоносными» государствами. Например, Туркмения, могла бы помочь нам обеспечить поставки углеводородов в направлении Европы. Это упрочит наш имидж незаменимых поставщиков энергоносителей на европейский рынок. Кроме того, Средняя Азия это буферная зона, отделяющая Россию от «стабильно нестабильных» регионов. В частности, в случае возвращения движения Талибан к власти в Афганистане, для нас всё-таки лучше будет помогать бороться с исламистами на территории соседей, чем отбивать их атаки уже на собственных границах. Поэтому нет ничего противоестественного в том, что за лояльность среднеазиатских государств Россия вынуждена платить. Причём не только деньгами. То, что мы открываем свой трудовой рынок для практически неконтролируемых миграционных потоков, это тоже плата.

По мнению Леонтия Бызова, не стоит преувеличивать те финансовые жертвы, на которые придётся пойти России в данном случае.

- Что касается Казахстана ― он не менее богатая страна, чем Россия, - говорит социолог, - там меньше населения, а природных богатств на душу населения, пожалуй, даже больше. Сегодня реальная картина такова, что россиян из пограничных южноуральских и западносибирских регионов едет на заработки в Казахстан больше, чем казахов к нам. В Казахстане есть рабочие места, общее экономическое положение относительно благополучное. Поэтому России незачем помогать Казахстану. По большому счёту единственное, что нужно казахам от нас — выходы к морям, к транзитным магистралям. Ведь они находятся на отшибе от главных торговых путей.

Совершенно другое дело Киргизия, она была и останется нищей страной. Нет никаких оснований предполагать, что состояние её экономики будет улучшаться. Но та помощь, которую мы оказываем Киргизии, для нашего бюджета ― копейки. Значительно большие деньги мы выбрасываем на совершенно пустые мероприятия вроде Дальневосточного саммита. Тем не менее, для Киргизии российские деньги весьма существенное подспорье. Поэтому помощь в обмен на политическую лояльность будет продолжаться, но экономических выгод тут ждать не приходится.

Однако, как известно, аппетит приходит во время еды. Одно дело, когда Киргизия получала бонусы будучи сама по себе, а другое дело, если у неё появится возможность шантажировать российское руководство выходом из ЕЭПа в самый неудобный для того момент. Не получится ли, что тогда «плата за лояльность» возрастёт в разы?

Кроме того, постсоветский опыт должен был бы уже научить российское руководство, что у наших партнёров по СНГ чувство благодарности развито, политкорректно говоря, недостаточно. Даже «славянская» Белоруссия, регулярно принимая от нас экономическую помощь, в больших геополитических играх не раз оставляла Россию один на один с Западом. Достаточно вспомнить, что Южная Осетия и Абхазия так и не были признаны главным и едва ли не единственным нашим европейским союзником.

А нашумевшая история с российским и эстонским лётчиками в Таджикистане, которым был вынесен чрезмерно суровый приговор, и вовсе наводит на печальные размышления.

- Руководители среднеазиатских государств весьма непостоянны в своих геополитических симпатиях и при первой возможности готовы выскользнуть из-под контроля России. При этом местные элиты, получив очередной бонус от России, нередко разворачиваются в прямо противоположную сторону, либо начинают фрондировать, как это сейчас пытается делать таджикский режим, который попытался продемонстрировать независимость от России. Хотя такая тактика вряд ли закончиться чем-то хорошим для Эммомали Рахмона. Россия заняла жёсткую позицию. Таджикские власти поняли, что они затеяли небезопасную игру и «среднеазиатское дело Бута» не пройдёт. Всё-таки Таджикистан ― не США, и у нас больше возможностей влиять на него, - говорит Александр Шатилов.

Как считает Леонтий Бызов, отношения со среднеазиатскими республиками развиваются противоречиво и скорее даже — по нисходящей.

- «Дружба» с Казахстаном держится во многом на президенте Назарбаеве. Что будет после его ухода сказать невозможно. Совершенно не понятно, что произойдёт в Узбекистане после смены Каримова. Даже с таким слабым союзником, как Киргизия, которой просто некуда деваться, и то порой возникает напряжённость, как это было после свержения Курманбека Бакиева.

Сказать, что Россия может упрочить своё влияние в этом регионе нельзя. Много факторов, которые мешают более тесной интеграции. Предстоит сложная борьба. Многие страны заинтересованы в том, чтобы не дать России развернуться в этом регионе. Это в первую очередь касается Китая, Ирана и США.

С Таджикистаном мы наблюдаем тот самый случай, когда идёт политическая торговля и России демонстративно показывают, что они могут обойтись без неё. Жаль, что из-за политических спекуляций страдают простые люди. Ведь таджики всегда лучше относились к русским, чем туркмены или киргизы. Было некоторое взаимное тяготение. И то, что в отместку за игры политиков пытаются обидеть целый народ — это перебор. Так делать нельзя, - считает Бызов.

Ещё более категоричен в своих оценках заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин:

- Среднеазиатские страны готовы получать от нас военную и экономическую помощь, но в ответ ничего не собираются, да и не могут дать. Разговоры о каких-то залежах полезных ископаемых в том регионе мне глубоко неинтересны. На мой взгляд, первоочередная задача для России сейчас - не потерять собственные месторождения. Поэтому попытки залезть в Среднюю Азию и что-то там разрабатывать ― наша традиционная паранойя. Единое экономическое пространство с Казахстаном — это ещё куда ни шло. Но когда Владимир Путин начинает говорить о возможности присоединении Киргизии и Таджикистана ― это вызывает у меня большое удивление. Ничего кроме проблем мы в этом случае не получим.

Тем не менее, как бы не хотелось российскому обывателю отгородиться от проблем Средней Азии, сделать это не получится. Уж если США со всей их военно-экономической мощью не могут остановить потоки нелегальных мигрантов из Мексики через гораздо меньшую по протяжённости границу, то что говорить о нынешней ослабленной России. Поэтому волей-неволей нам придётся участвовать в среднеазиатских играх. Тем более, что, как известно, свято место пусто не бывает и Россию уже сегодня потихоньку вытесняют из региона более сильные и целенаправленные игроки. Не получится ли в итоге, что те, кто сегодня охотно принимают нашу помощь, завтра станут «дружить» с тем же Китаем уже против нас?

- Пока Россия всё-таки сохраняет геополитическое первенство в регионе, - отвечает на этот вопрос Александр Шатилов, - Наше влияние здесь я бы определил, как 60-65%. И в ближайшее время эта ситуация сохранится. После неудачной попытки повлиять на андижанские события, США предпочитают особенно не вмешиваться в центральноазиатские дела. Европа поглощена своими экономическими проблемами, и ей сейчас не до Средней Азии. Ну, а Китай не может наладить полноценного диалога с местными элитами во многом в силу замкнутости китайской культуры, а также специфики китайской политики и экономики.

Наиболее разумные руководители в Средней Азии понимают, что Поднебесная ещё более жёстко потребует компенсаций за экономическую и иную помощь, чем Россия. Поэтому желающих «лечь под Китай» среди них нет. Идеал для них - максимальная игра на противоречиях крупных стран и максимальная эксплуатация и тех и других, по принципу «ласковый теляти двух маток сосёт».

По мнению Леонтия Бызова, от среднеазиатского региона можно ждать всего, что угодно. Даже сегодня о единстве таких стран, как Казахстан и Киргизия говорить можно с большой натяжкой.

- Казахи не представляют из себя единой нации. Там совершенно разные, враждующие между собой кланы, на севере, юге и западе. Нурсултану Назарбаеву пошёл восьмой десяток, и что произойдёт после его ухода, предсказать не берётся никто. В Киргизии тоже самое. Поэтому я совершенно не удивлюсь, если те, кто сегодня на бумаге числится в наших союзниках, завтра выступят против нас заодно с тем же Китаем или США. Что предвещало кризис отношений с Таджикистаном? Ничего. Мы помогли выйти таджикам из гражданской войны, даём возможность их гражданам заработать на своей территории, кроме того существуют культурные связи и симпатии. Таджики не тюрки, они ближе к персам. Нам всегда легче было с ними договариваться. Но и это не помогло.

Ситуация в Средней Азии для России осложняется тем, что мы потеряли молодое поколение, которое почти не знает русского языка, не училось в наших Вузах.

По мнению Александра Храмчихина, как на союзника можно рассчитывать только на Казахстан.

- Казахстан опасается Китая и правильно делает. Он понимает, что кроме России никто ему помогать не будет. Что касается Киргизии или Таджикистана, меня совершенно не волнует, какую сторону они займут. Их потенциал, как военный, так и политический ниже нуля. Они не могут поддерживать в нормальном состоянии даже ту военную технику, которая досталась им от СССР. Они могут воевать разве что между собой. Если начнётся военное вторжение талибов, сопровождаемое внутренними волнениями, то Россия не сможет удержать эти страны под своим контролем. Да я и не понимаю, для чего это делать. Единственное за кого мы должны бороться, это Казахстан, хотя бы потому, что у нас с ним общая граница.

В обозримом будущем Китай не будет открыто вмешиваться в среднеазиатские дела. Ему это не нужно. Он экономически и так уже подмял под себя эти республики. Скажем, на Китай приходится 80 процентов киргизского товарооборота. А кто там будет у власти, китайцев вообще мало волнует. Они не хотят влезать в регион раньше времени и раздражать Россию или США.

Какой можно сделать вывод из всего вышесказанного? Народы Средней Азии уважают две вещи — силу и деньги. И Россия, пытаясь как-то влиять на регион, должна исходить из этого. Деньги у нас пока есть. А вот с силой сложнее. И чтобы мы не затевали, какие бы красивые проекты не предлагали своим соседям, начинать надо с себя: реанимировать армию, искоренить коррупцию, сбить градус межнациональных разногласий, не на словах, а на деле консолидировать общество. Власть это понимает, но для неё теперь гораздо важнее казаться, а не быть. Потому-то у нас всё меньше доверия к вбрасываемым в массы красивым словам о всевозможных модернизациях, инновациях и евразийских союзах.

17 ноября 2011 года 13:53 | Алексей Полубота