Как убирали Дага

В полукилометре от средневекового замка в центре шведского города Упсалы прячется под сенью раскидистых дубов и каштанов старое кладбище. Здесь покоятся профессоры местного университета и епископы, аристократы и крупные государственные чиновники, прославившие город на протяжении столетий. Одна из засыпанных желтыми листьями тропинок ведет к скромному надгробию из серого камня, на котором выбиты слова «Даг Хаммаршельд».
Под могильной плитой лежит один из самых знаменитых шведов ХХ века, генеральный секретарь ООН в 1953 – 1961 годах, погибший в авиакатастрофе в далекой Африке.

Генерал наконец заговорил

Полузабытая могила «прислужника колонизаторов», как называла Хаммаршельда советская пропаганда из-за вовлеченности генсека в африканские дела, и «беспокойного Дага», как звали его американцы, стала в этом году местом паломничества официальных делегаций со всего мира. Стокгольм провозгласил 2005 год «годом Хаммаршельда», отметив таким образом столетие со дня рождения человека, отважившегося превратить ООН из «клуба трепачей», по его собственному презрительному выражению, в инструмент реальной политики. Юбилейные торжества катились по отработанной программе – с семинарами, научными конференциями, публикацией брошюр и книг, выспренними речами крупных политиков, посвященными «феномену Хаммаршельда». В грохоте фанфар тонули голоса критиков, язвительно утверждавших, что Швеция продает несчастного генсека в третий раз. Дважды национальные комиссии, расследовавшие причины его гибели, составили никчемные, беззубые заключения. А теперь вот Стокгольм вычленил из прошлого лишь то, что может поднять национальный престиж на международной арене, но никак не способствует раскрытию тайны его смерти.
И вдруг нарядный юбилейный поезд, уже устремившийся к конечной станции, получил солидный булыжник прямо в лобовое стекло. Почти полувековое молчание нарушил отставной норвежский генерал Бьорн Эгге, которого вывел из себя поток патоки, заливавший могилу Хаммаршельда. 87-летний старик, возглавлявший в 1961 году разведку воинского контингента ООН в Конго, не захотел уходить из жизни с тяготившей его тайной. Он выступил с сенсационным разоблачением, благодаря которому сложились в единую картину разрозненные детали мозаики, собранные искателями истины за десятилетия, прошедшие с момента авиакатастрофы 18 сентября 1961 года возле города Ндола в тогдашней Северной Родезии.
– Сразу после аварии меня послали в Ндолу, чтобы забрать портфель с документами и шифровальную машину, находившиеся у Хаммаршельда, – вспоминает генерал. – В морге при городском госпитале я – первым из персонала ООН – увидел тело генсека. Хаммаршельд не обгорел, как остальные 15 человек, находившиеся на борту, а во лбу у него зияло пулевое отверстие. На всех снимках трупа, которые я видел впоследствии, это отверстие профессионально убрано с помощью ретуши, а протокол вскрытия оказался изъят из пакета документов, представленных следствию. Я убежден, что генеральный секретарь выжил во время катастрофы – его добили уже потом.
Генерал считает, что Дага Хаммаршельда спасла случайность во время аварии, происшедшей на низкой высоте, когда самолет DC-6 «Альбертина» шведской авиакомпании «Трансэр» заходил на посадку в аэропорт Ндолы. «Альбертина» прошла на бреющем, легко срезая тонкие деревья акаций, встретившиеся на ее пути, и стукнулась левым крылом об огромный термитник. Крыло оторвалось вместе с куском фюзеляжа и креслами, в которых сидели Хаммаршельд и его охранник-американец (этот человек скончался в госпитале Ндолы, едва придя в сознание. – А.С.), в то время как «Альбертина» продолжила свое движение, пока не ударилась о пологий холм и не загорелась.
– Хаммаршельд пытался ползти, об этом свидетельствуют частицы травы и листьев, обнаруженные у него под ногтями, – говорит Бьорн Эгге. – У меня сразу возникло множество сомнений по поводу обстоятельств смерти генсека, но британские врачи, работавшие в госпитале, были настроены очевидно враждебно и не желали сотрудничать с ООН. Что же касается шведов, то они решили не портить отношения с Лондоном – этим объясняются все последующие действия официального Стокгольма. Ведь не было никакой шведской реакции, даже когда моя соотечественница Бодил Катарина Навдаль, писавшая диссертацию о Хаммаршельде, отправила на криминально-техническую экспертизу фотографии его тела. И специалисты тогда выдали заключение, что лоб генсека был умело отретуширован.
Почему норвежский генерал решился поведать свою тайну только сейчас? Прямо Бьорн Эгге на этот вопрос не отвечает, но дает понять, что не хотел рисковать своей карьерой и благополучием: «Слишком мощные силы пытались и до сих пор пытаются скрыть правду о гибели Хаммаршельда».
Официальная версия об ошибке пилотов, принятая в конце концов всеми заинтересованными правительствами – от Лондона до Стокгольма, – рассыпалась десятилетия спустя после ее тщательного создания. И нам придется поверить в сообщение ТАСС, появившееся в «Правде» 19 сентября 1961 года, и пойти по предложенному в нем пути расследования. Вот как звучало это сообщение: «Единственный оставшийся в живых пассажир разбившегося в районе Ндола (Северная Родезия) самолета, в котором летел Даг Хаммаршельд, сделал заявление об обстоятельствах гибели самолета. По сообщению корреспондента ЮПИ, этот пассажир из личной охраны Хаммаршельда сказал, что в самолете произошел взрыв, за которым последовало еще несколько взрывов меньшей силы. После этого самолет рухнул на землю. Как заявил в Леопольдвилле представитель ООН, он не исключает, что самолет погиб в результате диверсии или был сбит».

Колумб из ООН

«Самая высокая молитва в мире взывает не к победе, а молит о мире», – цитатой из шведского поэта Эрика Акселя Карлфельдта украсил свою «тронную» речь в нью-йоркской штаб-квартире ООН 48-летний госсекретарь МИДа Швеции Даг Хаммаршельд, в 1953 году возглавивший эту организацию. Малоизвестного шведа избрали на высший международный пост, согласившись с предложением Франции, по одной простой причине. Он представлял нейтральную страну и слыл – в отличие от своего предшественника норвежца Трюгве Ли – рассудительным человеком, не имеющим очевидных политических пристрастий, а потому устраивал все великие державы, представленные в Совете Безопасности.
Однако новый генсек, прозванный в секретариате ООН «ракушкой» за свою сдержанную, немногословную манеру общения, обманул тех, кто надеялся увидеть в его лице «свадебного генерала», который не будет вмешиваться в реальную политику. Вскоре после избрания Хаммаршельд изложил узкому кругу доверенных сотрудников свое видение будущего ООН, без лишней скромности сравнив себя с Колумбом:

Отставной норвежский генерал Бьорн Эгге, возглавлявший в 1961 году разведку воинского контингента ООН в Конго: «Слишком мощные силы пытались и до сих пор пытаются скрыть правду о гибели Хаммаршельда» VENSTRESIDAS UKEAWIS

«В 1492 году он отправился на трех каравеллах в дальнее плавание, надеясь найти кратчайший путь в Индию. Флагман флотилии назывался «Санта-Мария». Но вместо Индии Колумб открыл Америку, перевернув этим новую страницу в истории человечества. Я намерен превратить ООН в новую «Санта-Марию».
Этот человек, никогда не имевший жены и близких друзей, пылал гигантским честолюбием, замешанным на религиозном мистицизме и желании всемирного миссионерства. Свои сокровенные мысли он доверял лишь дневнику, названному «Путевые пометки», в котором советовался лишь со Всевышним. Как вскоре выяснилось, такого неуправляемого генсека великие державы еще никогда не выбирали. Хаммаршельд засел за изучение устава ООН, пытаясь сбросить с организации юридические путы, сдерживавшие его предстоящее миссионерство. Строки о том, что «генеральный секретарь является высшим чиновником ООН», то есть лишен возможности действовать самостоятельно, его не устраивали. Но Хаммаршельд был не только дерзким честолюбцем, но и умелым чиновником: он начал освобождать свой секретариат от контроля государств- членов Совета Безопасности крайне осторожно, выбирая момент и место для отправки в плавание новой «Санта-Марии».
Его время наступило в конце 50-х, когда он наконец-то нашел достойную сцену для реализации своей исторической роли «политического Колумба». Африка! На Черном континенте разгорелся грандиозный пожар, рушилась колониальная система, и европейские страны, разделившие между собой Африку, оказались не готовы к этим масштабным переменам. Хаммаршельд увидел в общем замешательстве возможность для превращения секретариата ООН в самостоятельного политического игрока. «Наш век – это век Африки. А ключом к Африке является Конго, – доверительно сообщил генсек одному из руководителей секретариата, Гринбаку, вернувшись в начале 1960 года из обзорной поездки по Африке, в ходе которой он посетил 24 государства. – Бывшие колониальные страны скомпрометировали себя в глазах африканцев, бельгийцы, владевшие Конго, пребывают в панике и не знают, что делать. Это дает уникальный шанс ООН».

Черный козырь генсека

Выбор генсека пал на Конго не случайно. Гигантская страна, расположенная в центре континента, занимала стратегическое положение, а ее минеральные ресурсы – медь, алмазы, кобальт, уран – заставляли ученых лирически отзываться о ней как о «геологической сенсации». Политики же называли ее «ключом к Африке», владение которым позволяло настежь распахнуть всю «черную дверь». Небольшая Бельгия, получившая Конго в конце XIX века, начала давиться заглоченным ею гигантским куском, едва по стране прокатилась волна политических забастовок и демонстраций. Националисты во главе с бывшим почтовым чиновником Патрисом Лумумбой, получившим образование в миссионерской школе, всего за несколько месяцев превратились в мощную политическую силу. Бельгийцы поначалу засадили бунтовщика в тюрьму в Леопольдвилле – конголезской столице, – но вскоре были вынуждены пригласить в Брюссель политика, у которого еще не зажили от тесных наручников запястья рук. Переговоры закончились бельгийской капитуляцией. Брюссель настаивал лишь на символическом жесте, который должен был показать всему миру, что африканцы благодарны бывшим колонизаторам: провозглашение независимости следовало назначить на 1 июля – в этот день в 1885 году бельгийский король Леопольд Второй получил в наследственное владение Свободное конголезское государство.
Однако и в этой уступке Брюсселю было отказано. Независимость решили провозгласить на день раньше, 30 июня 1960 года.
«Теперь, джентльмены, вам предстоит оправдать наше доверие», – отечески обратился король Бельгии Бодуэн к 15 миллионам черных конголезцев, выступая на торжественной церемонии передачи власти в Леопольдвилле.
Но вместо умеренного президента страны Жозефа Касавубы слово неожиданно взял премьер-министр Патрис Лумумба, чья партия «Конголезское национальное движение» получила большинство мест в новоизбранном парламенте. Молодой премьер оказался типичным революционером африканского розлива: это был человек с глубокой ненавистью к колонизаторам и исконным врагам из племени балуба и расплывчатыми представлениями о марксизме-ленинизме, замешанными на католических догмах и племенных традициях. Лумумба объявил, что его народ не испытывает никакой благодарности к бельгийцам и что Конго больше никогда не будет сырьевым придатком колонизаторов.
Непрочный конголезский котел был поставлен на слишком сильный огонь и вскоре лопнул. Освобожденный народ, среди которого насчитывалось лишь восемь человек с высшим образованием, начал строительство нового государства, разрушая все, что было связано с недавними хозяевами. С пьедесталов полетели памятники бельгийским королям, а в дома 100 тысяч белых начали врываться толпы аборигенов, грабя, убивая и насилуя. Объявленная армейская реформа – с увольнением всех бельгийских офицеров и заменой их на неграмотных сержантов и капралов с черным цветом кожи – вылилась в бунт нескольких гарнизонов всего через неделю после провозглашения независимости. В Конго для защиты бельгийских граждан высадились парашютисты, а изгнанные со службы белые офицеры бежали в провинцию Катанга, глава которой Моис Чомбе провозгласил отделение от Конго. Реальной хозяйкой Катанги, в которой были сосредоточены основные полезные ископаемые Конго, была транснациональная горнодобывающая корпорация «Объединенные копи Верхней Катанги», сделавшая ставку на Чомбе. Черные марксисты из Леопольдвилля угрожали национализировать всю конголезскую промышленность, а катангский диктатор гарантировал частную собственность и защиту производства. В Катанге добывалось 75 процентов кобальта в мире, четвертая часть меди, вторая – урана. В защите власти Чомбе оказался заинтересован весь Запад.
Но открыто поддержать сепаратиста значило уступить Москве в борьбе за Африку, и взгляды правительств в Вашингтоне, Лондоне и Париже обратились к ООН. Этой организации предстояла деликатная миссия по обузданию радикалов из Леопольдвилля, спасению Конго от дальнейшего распада и сохранению «уголка спокойствия» в Катанге, которой правительство США выделило срочный кредит в 50 миллионов долларов. Что же касается объединения Конго, то голову Чомбе было никогда не поздно вручить центральному правительству в качестве подарка по случаю избавления страны от левых радикалов во главе с Патрисом Лумумбой.
Генсекам ООН положено понимать сложное свойство возложенных на них поручений. Но тайный миссионер Даг Хаммаршельд не желал вникать в специфику проблемы. В пылающем Конго он видел лишь шанс для установления нового порядка, где решающее слово будет за «мировым правительством» – секретариатом ООН, – а не великими державами.
«Когда правительство Конго направит нам официальный запрос о помощи? Поторопите их, нам нельзя медлить!» – подстегивал генсек своего специального представителя в Леопольдвилле Ральфа Банча, который все не мог убедить подозрительного конголезского премьера принять «белую» помощь, хотя бы и под эгидой ООН. Но хаос нарастал, и когда территория контроля властей сжалась до размеров правительственной резиденции, Лумумба под диктовку Банча написал генсеку ООН запрос о помощи.

Срочный звонок в сауну

Осмотр места падения самолета начался лишь спустя много часов после катастрофы АР

Долгожданная новость застала Хаммаршельда в сауне. Обмотав телефонную трубку полотенцем, чтобы не обжечься, генсек договорился с Банчем о сроках созыва Совета Безопасности. Такого еще не бывало, чтобы инициатива о собрании Совбеза исходила от главы ООН, обычно встречу предлагало одно из входящих в него государств. Но Хаммаршельд затем и пришел в нью-йоркский небоскреб, чтобы менять устоявшиеся традиции. Внеочередное заседание было назначено на 13 июля: генсек, как настоящий христианин, с презрением относился к суевериям. Принятая резолюция носила расплывчатый характер – войска ООН получали мандат на поддержание мира и порядка в Конго, – и это давало Хаммаршельду широкое поле для маневра. В течение 48 часов в Африку был переброшен первый контингент «голубых касок» из десятка стран мира в составе более 11 тысяч солдат и офицеров. В мировой практике еще не было столь эффективной и масштабной операции в режиссуре ООН. Транспортную авиацию и связь обеспечил Пентагон. Вашингтон надеялся с помощью властолюбивого Хаммаршельда устранить от власти «комми» Лумумбу, о котором президент Дуайт Эйзенхауэр высказался однозначно, пожелав, чтобы тот «свалился в реку, полную крокодилов». Перед Вашингтоном маячил призрак второй Кубы, США не могли допустить, чтобы в Конго появился еще один Фидель Кастро.
Поначалу все развивалось по плану, согласованному США с Великобританией. Силы ООН объявили, что берут страну под свой контроль, и воспрепятствовали попыткам конголезского премьера послать верные ему армейские части против сепаратистов Катанги и Касаи (еще одной алмазодобывающей провинции, последовавшей примеру Катанги). Хаммаршельд, анализируя ситуацию в Конго, пришел к выводу, что радикализм Лумумбы мешает установлению спокойствия в стране и потому необходимо удалить его от власти. Выбор пал на начальника штаба конголезской армии полковника Мобуту, который согласился – в обмен на чек в пять миллионов франков, якобы для погашения долгов по зарплате верным солдатам и офицерам, – сместить премьера. 10 сентября 1960 года бескровный переворот стал свершившимся фактом. Полковник Мобуту собрал пресс-конференцию в Леопольдвилле, на которой объявил о «нейтрализации» премьер-министра Лумумбы и президента Касавубы. 15 сентября Лумумба обратился к ООН с просьбой о защите. Его резиденцию окружили «голубые каски», взявшие смещенного премьера под домашний арест. Но задержанный глава правительства оказался подобен бомбе с часовым механизмом: пока он был жив, «коммунистический взрыв» мог случиться в любой из частей Конго.
Операцию по устранению Лумумбы возглавил тогдашний шеф ЦРУ Аллен Даллес. В страну был послан «мокрушник», которого снабдили ядом для отравления премьера. Но как выманить арестанта из резиденции? Расправиться с ним помог случай. 20 ноября умерла маленькая дочь Лумумбы, и тот обратился к ООН с просьбой отпустить его на похороны. Последовал отказ: смещенного премьера могли схватить и убить в любой момент. Но лидер радикалов уже принял решение: он не мог сидеть в ооновской мышеловке, ожидая, пока его противники приберут всю страну к рукам. В ночь с 27 на 28 ноября разразилась гроза, одни охранники попрятались от непогоды, другие самовольно покинули посты, чтобы повеселиться на большом приеме, устроенном в президентском дворце. У соратников Лумумбы все было готово для бегства. С территории резиденции выкатила легковушка с затемненными стеклами. На ее полу скорчился премьер-министр. Побег был вскоре обнаружен, по всей стране началась облава на беглеца. Командование сил ООН, раздраженное инцидентом, объявило, что отныне Лумумба не может рассчитывать на защиту «голубых касок». Он сам нарушил достигнутое соглашение.
Охота окончилась поимкой главы кабинета. После личных переговоров президента Конго Касавубы и Чомбе его отправили самолетом на расправу в Катангу. 18 января 1960 года Лумумбу и его арестованных спутников застрелили в окрестностях столицы Катанги, города Элизабетвилля, причем министры сепаратистского правительства не могли отказать себе в удовольствии лично потыкать штыками в тела поверженных политических противников. Официальное коммюнике утверждало, что бывший премьер бежал из-под ареста, но жители одной из деревень его поймали и расправились с ним.
Казалось, с коммунистической опасностью в стране было покончено, войска ООН могли приступать к восстановлению спокойствия. Однако дальше игра пошла по непредвиденному сценарию. Мертвый Лумумба оказался еще более опасным противником, чем живой. Сторонники Лумумбы в провинции Ориентале объявили об отделении этой части страны от Конго в случае, если Запад продолжит поддерживать сепаратистов Катанги. Примеру Ориентале были готовы последовать другие провинции. Оставалось одно: сменить диктатора Мобуту на легальное правительство «правильной» ориентации, после чего смести с шахматной доски отыгранную фигуру Чомбе.
21 февраля 1961 года Совет Безопасности принял новую резолюцию, обязывавшую силы ООН предпринять действия по восстановлению территориальной целостности Конго и обеспечить работу парламента. В случае сопротивления сепаратистов или бельгийских подразделений «голубым каскам» разрешалось применять силу.
В июле 1961 года на территории университета города Лованиум, в 20 километрах от Леопольдвилля, был собран разогнанный Мобуту парламент. Депутатов изолировали от окружающего мира двойной оградой – забором из колючей проволоки и густой цепью «голубых касок». Ошибка с выбором прокоммунистического правительства не должна была повториться, на подкуп народных избранников было выделено 10 миллионов долларов, шедших из специального фонда ООН на «техническую помощь». Но факт скупки голосов выплыл наружу, разразился скандал, укрепивший позиции последователей Лумумбы. В результате почти месячного сидения за колючей проволокой депутаты выбрали новое правительство, ужаснувшее Запад. Из 27 министров 16 оказались левыми националистами. Первым декретом правительства стало распоряжение о восстановлении территориальной целостности страны и выдворении за ее пределы всех иностранных наемников, служивших Чомбе и другим сепаратистам.
Это постановление совпадало с последней резолюцией Совбеза, и Даг Хаммаршельд был вынужден ее выполнять. По всей территории страны началась операция по разоружению отрядов наемников. Две тайные операции по аресту белых солдат удачи прошли в Катанге. Из списка в 500 человек удалось схватить более 300. Наемников изолировали в лагерях, разбили на группы по национальной принадлежности и подготовили к высылке на родину. Следующим шагом должен был стать захват Чомбе. Командование сил ООН в Конго выписало ордер на его арест. Однако диктатор, перепрыгнув через забор своей резиденции, проворно скрылся в доме британского консула, который помог переправить его в Северную Родезию. Схваченных наемников также пришлось освободить: консулы Бельгии, Франции и Великобритании взяли солдат удачи на поруки, пообещав проследить за их отправкой домой. Но ооновцев обманули: обозленные наемники были отпущены на все четыре стороны и тут же начали сбивать отряды аборигенов для защиты «независимой Катанги».

Последний полет в Африку

С этого момента три государства «конголезского клуба» и стоявшие за их спиной США вступили в открытый конфликт с генсеком ООН, не пожелавшим понять посылаемые ему сигналы. Резолюция резолюцией – ее нельзя было не принять из-за возмущения стран «третьего мира» западными державами после убийства Патриса Лумумбы, – но ситуация в Конго вернулась к первоначальному состоянию, и потому принятое Совбезом решение следовало саботировать. У власти в Леопольдвилле вновь сидело левое правительство, чуткое к советам Москвы, а бесперебойную добычу стратегического сырья на шахтах Катанги могли обеспечить только сепаратисты. В эти дни на высоких совещаниях в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе все чаще слышались раздраженные реплики в адрес генерального секретаря ООН, с которым невозможно «сотрудничать». Под этим нежеланием подразумевалось буквальное и чересчур эффективное выполнение главой ООН резолюции Совбеза по воссоединению Конго. Хаммаршельд, движимый честолюбивым стремлением войти в историю в качестве преобразователя ООН, забыл о реальной политике. Он шел против интересов не только крупных западных держав, но и родной Швеции, даже собственной семьи. Ведь его родной брат был крупным владельцем акций компании «Объединенные копи», работавшей в Катанге!
В критические моменты Хаммаршельд и его секретариат оказались более эффективными, чем МИДы и разведслужбы всех стран «конголезского клуба» вместе взятые. Чомбе, метавшийся по Северной Родезии, как заяц, был так напуган действиями «зеленых беретов», что не внимал советам своих бельгийских и британских советников, уверявших, что ООН – мыльный пузырь, а настоящая сила у них и они не дадут диктатора в обиду. Гром разразился, когда беглый диктатор согласился принять приглашение Дага Хаммаршельда встретиться для мирных переговоров. Опыт показывал, что африканские политики, едва освободившиеся от гнета капитализма, были подобны флюгерам, колебавшимся во всевозможных направлениях – от капитализма до маоизма и советского социализма. Кто знает, как поведет себя верный буржуазным ценностям Чомбе, если Даг Хаммаршельд передаст ему приглашение левого правительства Конго войти во власть на условиях перехода в лоно марксизма-ленинизма? Циничные британские эксперты по Африке любили повторять, что левых и правых африканских вождей отличают только ритуалы, которыми они сопровождают жертвоприношения у племенных капищ.

В декабре 1960 года верные Мобуту части пленили Патриса Лумумбу (справа) и его спутников, бежавших из-под охраны «голубых касок» AP

На 12 сентября 1961 года был запланирован визит Хаммаршельда в Конго. Там он собирался договориться о встрече с Чомбе. «Все сходится к тому, что скоро ООН сможет уйти из Конго. Тогда я посчитаю свою миссию выполненной и уйду в отставку», – делился генсек планами на будущее с людьми из своего окружения. Естественно, оптимизм главы ООН не мог не тревожить страны, заинтересованные в «независимой» Катанге. Неужели Хаммаршельд по своим африканским каналам уже о чем-то условился с хитрым катангским диктатором?
Но историческое примирение, которое должно было поставить точку в карьере Хаммаршельда, так и не состоялось. В ночь на 17 сентября 1961 года его самолет разбился, не долетев 12 километров до аэропорта города Ндола в Северной Родезии.
Столб пламени и дыма, поднявшийся в джунглях, как показало полицейское дознание, видели десятки горожан, как черных, так и белых. Лишь собравшаяся в аэропорту толпа встречающих – в основном представители британской администрации – ничего не заметила. Командир экипажа «Альбертины» сообщил о заходе на посадку, лайнер генсека должен был коснуться колесами посадочной полосы через шесть минут, но так и не появился в воздухе. Встречающие ждали еще около часа, после чего спокойно разошлись по домам. Встревоженным чиновникам низшего ранга, не сумевшим уловить исходивших от начальства импульсов спокойствия, замминистра иностранных дел Великобритании лорд Лэнсдаун объяснил с истинно британской невозмутимостью: «Наверно, Хаммаршельд раздумал садиться и улетел еще куда-нибудь».
Поиски самолета генсека начались лишь спустя 15 часов после аварии – когда полиция уже устала отбиваться от звонков местных жителей, уверявших, что в лесу неподалеку от аэропорта что-то взорвалось и горит. Впрочем, как показало расследование, поразительное равнодушие полиции и администрации аэропорта сочеталось с эффективными действиями неких военных. Несколько черных углекопов, стоявших лагерем в районе падения самолета, заявили под присягой, что видели армейские джипы, сперва промчавшиеся к пылающему в лесу объекту, а потом проехавшие в обратном направлении. После визита джипов в том месте столб пламени вознесся в воздух с новой силой и что-то стало взрываться. Другие свидетели уверяли, что на лесной дороге, ведущей к месту пожара, уже с ночи стояли полицейские заслоны, заворачивавшие назад всех посторонних. Некоторые показания были еще более необычны: люди заявляли, что видели в черном ночном небе заходивший на посадку большой лайнер – его отличали габаритные огни, – а потом его неожиданно догнал небольшой самолет. Что произошло дальше, они не знали – машины скрылись за холмами, – но зато отчетливо слышали хлопки взрывов и видели столб пламени, поднявшийся над лесом.

Генсека убивали трижды

Все эти показания были отвергнуты как недостоверные следственной комиссией, назначенной родезийскими властями. Причиной аварии была названа ошибка экипажа, неверно рассчитавшего угол захода на посадку. Впрочем, документально подтвердить или опровергнуть выводы комиссии оказалось невозможно: магнитофонные записи переговоров диспетчера с самолетом таинственным образом исчезли.
В катастрофе выжил единственный свидетель – телохранитель генсека Харольд Юлиен, бывший американский морской пехотинец. Но он скончался от ран пять суток спустя в местном госпитале. Он лежал в отдельной палате, под строгой британской охраной. Сказал ли Юлиен что-то важное, когда на короткий миг пришел в сознание? Дежурившая возле его постели медсестра заявила, что Юлиен говорил о взрывах в воздухе.
Согласно медицинскому заключению, падение самолета пережили по меньшей мере семь человек: кого-то из них можно было спасти, если бы помощь не пришла на 15 часов позднее.
Санитар Брайан Эклс, прибывший с каретой «скорой помощи» к месту падения «Альбертины» в 4.15 утра, так описывал увиденное: «Тело Хаммаршельда уже лежало на носилках. Он совсем не пострадал от пожара, одежда была в порядке, не хватало только левого ботинка. В левой руке у него был зажат крестовый туз, а из шарфа на шее торчала другая карта – я не помню, какой масти. Возле носилок валялся целехонький пистолет 38-го калибра». Сторонники версии заговора против генсека расценили эти показания как ложный след спецслужб: карты и пистолет могли навести на мысль о самоубийстве генсека. Куда большее значение, по их мнению, имело время нахождения в пути кареты «скорой помощи». От госпиталя до места аварии машина домчалась за 20 минут, зато обратный путь занял у нее три часа. Куда и зачем она заворачивала с телом Хаммаршельда?
Вскоре экспертов родезийской комиссии сменили две другие группы: международная, назначенная ООН, и шведская. Но к этому моменту все следы, способные навести на след, были убраны. От машины весом 27 тонн едва ли осталась десятая часть. Все остальное ушло в переплавку. Шведский комиссар Даниельсон, правда, умудрился заметить два отверстия, похожих на пулевые, в сохранившихся частях «Альбертины», однако был вынужден констатировать, что для точных выводов материалов недостаточно.
Страсти вокруг гибели Хаммаршельда постепенно улеглись, но в 90-е годы появился ряд новых свидетельств того, что генсека убрали западные спецслужбы. В 1992 году в английской газете «Гардиан» двое ближайших сотрудников генсека опубликовали статью, в которой обращали внимание на ряд очевидных проколов в официальных расследованиях и уверяли, что «Альбертину» сбил бельгийский воздушный пират Жозе Делин, летавший в небе над Катангой на учебно-тренировочном истребителе «Фуга-Мажистер». Шведское правительство под давлением общественного мнения было вынуждено назначить новое расследование под руководством посла Бенгта Росьо. Но выводы посла лишь подтвердили итоги прежних расследований: «Альбертина» погибла из-за ошибок экипажа. «Фуга» сепаратистов не могла сбить самолет Хаммаршельда по двум причинам. У истребителя не хватило бы горючего, чтобы долететь со своей базы в Колвези до Ндолы, кроме того, ночные полеты требовали приборов ночного видения – на «Фуге» они не были установлены.
Единственным очевидным результатом этого расследования стали подозрения общественности по поводу истинных мотивов действий официального Стокгольма. Шведские газеты раскопали несколько важных фактов, не оставлявших от версии Росьо камня на камне. Обращение к производителю «Фуги» показало, что в комплект поставки входил дополнительный подвесной бак с горючим, а свидетели из Катанги уверяли, что «пират» часто выходил на охоту по ночам – приборы ночной навигации на самолете были. Последний и смертельный удар теория Бенгта Росьо получила после выступления на страницах газеты «Экспрессен» отставного американского разведчика Чарльза Соусхолла, дежурившего в ночь с 16 на 17 сентября в центре радиоэлектронного наблюдения на базе ВВС США на Кипре. Этот офицер сообщил, что слышал переговоры неизвестного пилота с центром в районе Ндолы. Летчик передавал, что идет в атаку на другой самолет. В эфире были ясно слышны звуки выстрелов автоматической пушки.

Полковник Жозеф Дезире (Мобуту), совершивший переворот в Конго в сентябре 1960 года AP

Этому свидетельству можно было бы не придавать значения – мало ли воздушных схваток разворачивалось в беспокойном африканском небе, – но родезийская комиссия сама выстроила для себя западню: правительство Северной Родезии заявило, что в районе Ндолы в ночь аварии не было других самолетов, кроме лайнера Хаммаршельда. Еще одно существенное обвинение в адрес США и Великобритании появилось в 1998 году, когда южноафриканская «Комиссия примирения и правды» под руководством епископа Десмонда Туту, расследовавшая преступления режима апартеида, случайно наткнулась на переписку «капитана» и «коммандора», обсуждавших детали «Операции Селеста» по устранению Дага Хаммаршельда. Всего в распоряжение комиссии попало восемь писем, напечатанных на фирменных бланках НИИ морских исследований ЮАР, под крышей которого пряталась военная разведка этой страны. Переписка охватывала период с июля 1960 года по 17 сентября 1961 года. Корреспонденты сообщали, что «Селеста» проводится под патронажем шефа ЦРУ Аллена Даллеса и в нее вовлечены две британские спецслужбы – МИ-5 и Управление специальных операций. Для устранения «проблемного Дага», по выражению Даллеса, следовало использовать взрывчатку, заложенную в шасси его самолета. Взрыв должен был произойти в момент убирания шасси при взлете. Тротиловые шашки со взрывателями поставил концерн «Объединенные копи Верхней Катанги» – заряды были спрятаны в нескольких местах, чтобы обеспечить быстрый и эффективный доступ к ним. По словам авторов писем, адская машина не сработала, как было запланировано, в момент убирания шасси, но взрыв произошел при их выпуске перед посадкой.
– Как поживает Селеста?
– Спасибо. Она выздоравливает после простуды.
Этим паролем и отзывом, как гласит переписка, обменялись участники операции в отеле катангской столицы Элизабетвилля после удачного покушения на генсека ООН.
Комиссия передала найденные документы министерству юстиции ЮАР, а Претория, в свою очередь, отправила их в Стокгольм. Однако никаких действий шведское правительство на этот раз не предприняло. Вашингтон и Лондон официально заявили, что не причастны к покушению.
В неофициальных комментариях чиновники британского МИДа уверяли, что речь, скорее всего, идет о провокации КГБ и восемь найденных писем – московская фальшивка.
И вот теперь появилось новое свидетельство норвежского генерала, дающее основание сторонникам версии западного заговора против непокорного генсека воссоздать достоверную картину событий. Дага Хаммаршельда убивали три раза. Взрывчатка не сработала во время взлета «Альбертины» в аэропорту Леопольдвилля, тогда в действие вступил запасной вариант, и в воздух поднялась пиратская «Фуга». После обстрела истребителем раненная «Альбертина» попыталась пойти на посадку, и тут рванул заряд тротила. Но Даг Хаммаршельд выжил и на этот раз. Выброшенный из обреченного лайнера ударом крыла о термитник, генсек попытался отползти подальше и, прислонившись к дереву, стал ожидать помощи. Люди действительно вскоре появились. Но это были не спасители, а ангелы смерти. Выстрел в лоб из пистолета оборвал жизнь шведского идеалиста, попытавшегося восстать против мира реальной политики и войти в историю современным Колумбом.



Алексей СМИРНОВ




Специально для «Совершенно секретно»