Опять против шерсти. Что то там китайцы

В последние годы в нашей стране нарастает озабоченность судьбой Дальнего востока на фоне увеличивающихся мощи и влияния Китая. Если учесть неразвитость и малонаселенность огромных просторов российской Сибири с одной стороны и возможности нашего азиатского соседа - с другой, эта озабоченность покажется совершенно естественной.  

В первой и второй статьях, посвященных книге американского геолога Лоуренса Смита «Новый Север: мир в 2050 году» («The New North: the World in 2050»), «Свободная пресса» писала в основном о глобальных последствиях изменения климата: острая нехватка пресной воды, разрушение экосистемы севера, угроза военных конфликтов и т.д. В третьей, заключительной, статье мы осветим его взгляд на судьбу огромных сибирских пространств в новом столетии – этому вопросу автор также уделяет немало своего внимания.

Наследство Строителей прошлого

Всем известно, что сегодня от 40 до 50% бюджета нашей страны формируется в результате доходов от продажи природного газа и нефти. При этом каждые два из трех добытых в России баррелей нефти и 85% газа вырабатывается на территории Сибири. Но мало кто из нас знает, как это стало возможным.

Автор книги указывает, что климатические условия северной Канады и дальневосточных областей России примерно схожи, обладают большими запасами природных ресурсов и хронологически осваивались примерно одновременно. Первое серьезное развитие регионов началось в 30-40-е гг. прошлого века.

Для канадской «Сибири» развитие было обусловлено началом Второй мировой войны и потенциальной угрозой, которая исходила со стороны немецких и японских войск западному побережью Северной Америки. Еще до нападения на Перл Харбор США озаботились вопросом обороны Аляски, связь с которой тогда могла быть осуществлена только по морю или воздуху. При этом западный берег Канады также был совершенно незащищен и представлял собой удобное место для высадки вражеских войск. В результате правительства США и Канада заключили соглашение, позволявшее Штатам начать работы по укреплению границы соседа и строительства наземных коммуникаций с Аляской. Сорок тысяч американских солдат и гражданских специалистов вскоре устремились на обширные пространства, покрытые лесами и болотами, где до этого не существовало никаких дорог и обитало лишь около 5 тысяч местных аборигенов. С юга на север материка была построена дорога длиной около 2500 километров, были сооружены десятки аэродромов, сотни километров трубопроводов, по которым перебрасывалась нефть, проложены телефонные коммуникации. «Ценой огромных финансовых вложений и человеческих усилий Соединенные Штаты открыли доступ к диким пространствам другой страны и соединили Аляску дорогой через весь континент».

Но если в Америке инвестиции в северные регионы были обусловлены исключительно военными соображениями, – пишет автор, то у Иосифа Сталина были намного более глубокие цели, когда он строил сеть ГУЛАГа в удаленных областях нашей страны.

«На пике программы в начале 1950-х общая численность заключенных достигла 2,5 млн человек… Значительная часть этой гигантской пленной рабочей силы была нацелена прямо в сердце замерзших окраин. Заключенные копали шахты и валили лес. Они строили дороги, мосты, железные дороги и фабрики. Советский Союз продолжил индустриализацию на спинах этих рабочих и железе, угле и древесине, который они производили. Если они переживали срок своего заключения многим было запрещено возвращаться домой. Вместо этого миллионы членов их семей переехали в растущие возле лагерей города. Фабричные поселения вырастали до огромных размеров, требуя все больше вложений и эмиграционных программ из Москвы. Даже после смерти Сталина и разрушения системы ГУЛАГа в 1953 году, эти вложения продолжились. К 80-м годам по одной из самых холодных территорий Земли были разбросаны гигантские индустриальные города: Новосибирск, Омск, Екатеринбург, Хабаровск, Челябинск, Красноярск, Норильск, Иркутск, Братск, Томск, Воркута, Магадан…. Шокирующей ценой крови и денег Матушка Россия урбанизировала Сибирь».

Новый толчок в развитии регионы, далекие от центра страны, получили во второй половине XX века, но уже на новой основе.

«В 1960 году в Западной Сибири не было почти ничего, кроме комаров и стад оленей. Но когда между 1962 и 1965 гг. здесь были обнаружены четыре супергигантских месторождения нефти, советские плановики в Москве приняли исключительное решение. СССР начал масштабную разработку Западносибирской равнины, не обращая внимания на то, насколько шокирующее далеко она была. Неважно, что не было нормального способа достижения этих областей, неважно, что она пронизана зоной вечной мерзлоты, превращалась в камень зимой и в сплошное болото весной. Неважно, что всю инфраструктуру придется строить с нуля – порты, дороги, буровые установки и трубопроводы, железные дороги – отправляя корабли вверх по течению Оби. Неважно, что масштабы начальных вложений означали, что этот замысел не будет приносить прибыль в течение целых десятилетий. Это было исторически сумасшедшее решение, которое сегодня никогда бы не было принято частными энергетическими компаниями.

Годами Москва вливала деньги в место, о котором слышали даже немногие русские. Это был восток от Уральских гор – для тех, кто начинал здесь строительство, все равно, что Луна. Но тридцать лет спустя супергигантские нефтяные поля «Самотлор», «Федоровское» и «Мамонтовское» превратились в повседневные слова. Десятки тысяч скважин начали выкачивать одну пятую всех мировых запасов нефти и природного газа. Когда-то пустая заболоченная равнина покрылась сетью городов – Сургут, Нижневартовск, Ноябрьск, Новый Уренгой и другими – с населением более трех миллионов человек».

Смит не перестает поражаться феномену освоения Сибири. Ее климатические условия довольно схожи с климатом Канады. Но если в этой стране температура падает по мере движения с южных широт на северные, то в России это происходит в основном по мере движения с запада континента на восток. Но если даже сегодня 80% населения Канады проживает на крошечной полоске шириной 200 км вдоль южной границы с США, то города нашей страны заброшены далеко в ее самые холодные части. «Это примерно сравнимо с тем, - пишет автор, как если бы Канада основала крупные населенные пункты, построив полосу огромных городов, растянутых с юга от границ с США на север по направлению к Ледовитому океану».

«В рамках советской плановой экономики крупные города выросли в регионах, где это идет вразрез со здравым смыслом: в условиях жестокого холода, отрезанные друг от друга и от потенциальных международных торговых партнеров огромными расстояниями, они едва связаны нелогично растянутой инфраструктурой, если связаны вообще. Необходимость субсидирования этих регионов была настолько обременительной для советской экономики, что некоторые исследователи считают, что это помогло вызвать разрушение СССР в 1991 году… Когда же субсидии, наконец, прекратились, численность населения огромных сибирских городов стала уменьшаться с высокой скоростью. В восточной Сибири она упала в два раза – с примерно двенадцати миллионов до шести – свободное падение, которое стабилизируется только сейчас, поскольку население региона сократилось до примерно равновесного состояния свободной рыночной экономики. Но даже несмотря на депопуляцию, Российская Федерация остается уникальной среди стран «Северного Рима», обладая таким количеством больших городов в самых холодных и далеких регионах».

«Но советская плановая система не привела к только плохим результатам. В следующий раз, когда вы будете платить за газ или заправлять бак вашего автомобиля, вы можете кивнуть призракам советских плановиков прошлого: если бы не их неэкономическое, чертово нерыночное решение развивать далекое арктическое болото на расстоянии половины континента от Москвы, вы бы определенно платили гораздо больше, чем сегодня».

«Дракон проглатывает медведя»

При нынешних российских проблемах, считает автор, будущее Дальнего востока нашей страны кажется очень туманным. На пространстве площадью 6.2 миллиона кв. км., что составляет примерно треть всей территории России или две трети территории США, проживает всего 6.6 миллиона человек, что составляет меньше 5% всего населения нашей страны. При этом только в 3 граничащих с нами китайских провинциях Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин проживают свыше 100 миллионов человек. На китайской стороне реки Амур плотность населения в 15-30 раз выше, чем на российской. В одном только Харбине проживает больше людей, чем на всем российском Дальнем Востоке. Усугубляет положение дел то, что хотя в 7 из 8 стран «Северного Рима» к 2050 году ожидается рост численности населения, в России прогнозируется его падение на 17% или 24 миллиона человек до уровня 116 миллионов.

«Более изолированный от далекой европейской части России чем когда-либо, этот регион пытается примирить очевидную сильнейшую нужду экономического сближения с Китаем, Южной Кореей и Японией с глубоким ксенофобским страхом поглощения со стороны КНР. Это самый бедный, наименее здоровый и экономически наиболее задавленный регион во всей России. Несмотря на свои богатые запасы нефти и газа электроснабжение здесь нестабильно и дорого. Коррумпированная бюрократия и плохая налоговая система отталкивает зарубежные инвестиции. Страдающие от нехватки ресурсов соседи – Китай, Япония и Южная Корея – счастливы покупать сырье из этого региона, но они колеблются делать в него вложения».

Автор убежден, что в долгосрочном периоде существующая географическая отдаленность региона и исчезающие экономические связи с западом вынуждают российский Дальний Восток идти по пути интеграции с восточной Азией. Его граница с Китаем протяженностью свыше 4000 километров в 2-3 раза меньше расстояния до европейской части нашей страны.

«Этот регион обладает огромными запасами природных ресурсов, уменьшающимся числом работоспособного населения и остро нуждается в серьезных инвестициях. У соседнего Китая огромный спрос на ресурсы, бездонное работоспособное население, и он твердо стоит на пути превращения в крупнейшую в мире экономику к 2050 году. Каким-то образом в будущем эти два фактора должны прийти в согласие…

Далекую перспективу военной схватки или просто прямой продажи региона – как однажды Россия уже поступила с Аляской – нельзя исключать. Также как я однажды узнал в школе о покупке Аляски со стороны США в 1867 году, возможно, однажды школьники в Пекине и Москве будут читать о покупке Яндонга в 2044 году».

О том, насколько обоснованы выводы американского автора, «Свободная пресса» спросила Заведующего отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексея Маслова:

– Во-первых, такой подход является довольно примитивным, потому что он рассматривает мир в двухмерном режиме, будто существуют только Китай и Россия, в то время как любые межгосударственные отношения сегодня являются многомерными. Мы не должны забывать про такие страны, как например, США, которым абсолютно невыгоден такой вариант решения вопроса. Передела мира, когда часть России отойдет к Китаю к 2050 году, ни одна страна не допустит.

Во-вторых, эта концепция исходит из того, что Китай постоянно будет на взлете, а Россия – в состоянии падения. Это предполагает абсолютно линейный вариант развития, который в истории отсутствует как таковой, поэтому я бы оценил вероятность подобного развития событий в 5-10%.

«СП»: – В таком случае, какой сценарий кажется вам более правдоподобным?

– Если мы посмотрим на традиционную модель развития Китая, то увидим, что он не захватывает чужих территорий. У него есть модель мягкой силы, в соответствии с которой территория юридически остается за другой страной, но физически Китай начинает присутствовать в ее экономике и качает оттуда природные и иные ресурсы. То есть территория России останется за ней, но КНР в экономике Дальнего Востока к 2050 году будет присутствовать в районе 80-90%.

Мы также должны учитывать, что произойдет китаизация мировой экономики. Это связано с тем, что сегодня КНР – страна, которая обладает самыми большими золотовалютными резервами. Причем даже в случае обвала доллара Китай останется довольно устойчивой экономикой, которая станет резервной для всего мира. И в этом плане Россия будет лишь одной из зон его влияния.

Также к 2050 году Китай может не остаться в тех границах, в которых он находится сегодня. Например, абсолютно очевидно присоединение к нему Тайваня, за счет чего он получит последний мощный экономический плацдарм в Юго-восточной Азии. Мы также увидим объединение Корей при явном присутствии китайского объединяющего фактора, который будет за это объединение платить. Целый ряд экономик Юго-Восточной Азии станет частью большого китайского механизма точно так же, как его частью станут восточные области России. Благодаря этому Китай станет государством с самым большим запасом энергии. Сегодня очень дорогие внешние поставки энергоресурсов являются единственным слабым местом этого государства, но он с этим активно борется, покупая нефтяные поля и места переработки сырья в Казахстане, Канаде, Австралии и т.д. Благодаря этому к 2030-2040 году он начнет уже сам диктовать цены на мировые энергоресурсы, а это уже реальный удар по экономике США.

Уже сегодня по всей планете Китай начинает скупать различные фирмы и предприятия. Все ожидали, что Китай будет воздействовать на мир либо военным путем, либо, продвигая свои бренды, но он не пошел ни тем, ни другим. И уже ясно, что к 2050 году он просто перекупит основные мировые торговые марки, такие как IBM и даже Apple. Также будут скуплены и компании-символы американской экономики, такие как General Electrics и General Motors.

«СП»: – Есть ли угроза серьезной нестабильности Китая в обозримом будущем?

– Есть, прежде всего, это заметно увеличивающийся разрыв между количеством финансов, которые поступают в китайскую экономику от различных операций, и в целом довольно низким уровнем доходов населения. Это приводит к дестабилизации ситуации в обществе. Но здесь есть одна особенность: даже если будет социальный взрыв, или возникнет ситуация, как в России 1991 года, это не приведет к падению влияния Китая в мире, потому что сегодня он транснационален. И наоборот, развал этой страны приведет к резкому увеличению китайского населения в мире. Населения, которое привыкло выживать практически в любых условиях. По факту сегодня целостный Китай более безопасен для мира, чем Китай, разваливающийся на части.

И даже если противоречия внутри него достигнут некоего пика, и он начнет раскалываться, в любом случае Китай – это не страна, Китай – это нация, которая существует вне пределов государства. Поэтому даже в случае развала КНР китаизация экономики останется. Мы увидим крупнейшие в мире китайские транснациональные корпорации и, скорее всего, создание резервной валютной системы, которая будет переподчинена китайцам.

Есть еще один фактор, который мы обычно не учитываем, но в Китае он действует очень серьезно. Для китайского населения очень важна успешность развития его страны в целом. Пока она развивается успешно, занимает новые территории, проникает в другие экономики, эта идея захватывает все население. Китай – это велосипед, который стоит, пока едет.

«СП»: – Но какова будет судьба нашего Дальнего востока, если реализуется худший вариант?

– Мы сразу же получим на этой территории несколько десятков миллионов китайцев. Проблема в том, что мы получим не интеллектуально развитое население, а то, которое будет конкурировать с российским, и вытеснять его из многих видов бизнеса. Надо учитывать, что оно же создаст для наших граждан и новые рабочие места, возьмет под контроль крупнейшие дороги, предприятия, и, как ни странно, это может привести к уменьшению тех проблем, которые сегодня есть в России. Например, уровень коррупции уменьшится, потому что с ней китайцы разбираются очень жестко. В итоге возникнет противоречие между чувством национального достоинства и утилитарностью, потому что Китай принесет большую стабильность, чем та, которая сегодня есть на российском Дальнем Востоке.

«СП»: – Что в этой ситуации надо делать России, чтобы уменьшить влияние Китая, и надо ли вообще его уменьшать?

– Здесь есть абсолютная аналогия с Советским Союзом 91-го года: проблема не в том, что Советский Союз развалился. Проблема в том, что никто не был к этому готов, не было людей, которые могли бы понять, как выводить экономику и политику из пике тех лет. Вот к этому и надо готовиться сегодня. Надо готовить поколение людей, которые могут футуристическим образом предположить, как дальше выживать. Во-вторых, уже сегодня надо налаживать отношения с Китаем так, чтобы они были в равной степени выгодны и для России, и для Китая: не просто продавать ресурсы, а в большом количестве создавать совместные предприятия, которые потом будут существовать вне зависимости от того, где будут проходить границы.

России надо осознать одну простую вещь: есть исторический процесс, который идет вне зависимости от наших национальных предпочтений. Цивилизации рождаются, умирают и переформатируются, и к этому надо относиться с исторической точки зрения. За последние 350 лет у России был шанс обустроить территорию Дальнего Востока. Она им не воспользовалась, и сейчас этот шанс переходит к другой стране. К этому надо готовиться и учить специалистов, которые будут посредниками перехода от одной цивилизационной системы к другой.

| Виктор Савенков