Английский лимерик

«Вопрошал старичок с бородою: / «Как мне справиться с этой бедою? / Норовят угнездиться / В ней несносные птицы. / Никакого от них нет покою». Фото: BRIGEMAN/FOTODOM.RU   Никто специально не придумывал лимерик, но то, что этот жанр завоевал весь мир, безусловно, заслуга Эдварда Лира, человека, наградившего себя титулом главного белибердяя.

Ничего демократичнее лимерика не придумаешь. Любой может попробовать себя в этом жанре. Пиши всякую белиберду, только форму соблюдай: две длинные рифмованные строчки, две короткие и последняя длинная в рифму с первыми. Даже русская частушка более требовательна. Она, как правило, одним парадоксом не обходится и хоть немного с реальностью сцеплена. В лимерике же чем меньше этой реальности, тем лучше. Так просто, но почему-то мало у кого получается. Рунет набит лимериками, однако при всей изобретательности, а подчас и виртуозности их авторов чаще всего это «осетрина второй свежести». Все немного «в лоб», лезет пресловутая актуальность, и в результате улетучивается веселое безумие.

«Был на западе старец-невротик; / Вставши на нос и на подборотик, / Он вращался, покой / Только в позе такой / Обретал этот старый невротик». Фото: BRIGEMAN/FOTODOM.RU

Лимерик долго жил в народной поэзии, не подозревая, что представляет собой литературный жанр. Обрел он этот статус где-то в XVIII веке, когда английские детские песенки и истории были собраны в книгу «Мелодии Матушки Гусыни», между прочим, из английских сегодня самую читаемую в мире. Там полно лимериков, и почти все они — квинтэссенция бессмыслицы. «Хиккори-диккори-док! / Мышь на будильник скок! / Будильник: бимбом, / Мышка-бегом! / Хиккори-диккори-док!» Детское бесконфликтное сознание такую ничем не нагруженную словесную игру как раз предпочитает. Но большието дяди и тети чему радуются? Почему главная книга Эдварда Лира «Книга чепухи», написанная для детей, мгновенно завоевала взрослую аудиторию? Как заметил один тогдашний критик: «Мы не позволим детям полностью завладеть таким сокровищем». Подмывает ответить на этот вопрос по-лировски: а не почему, просто весело. Но не можем же мы оставить ученых-филологов вовсе без куска хлеба. По этому, наморщив лоб, приведем одно из многих существующих объяснений, наиболее, на наш непросвещенный взгляд, правдоподобное.
Любое общество сковано иерархией, множеством правил, условностей. Все это выполняет роль своего рода полиции, которая противостоит вечно наползающему хаосу. Однако, если ничего не происходит, полицейские со временем теряют бдительность. Должно произойти нечто ужасное, совсем обществу не нужное, чтобы они проснулись. Но ведь это ужасное периодически можно организовывать  искусственно , как бы понарошку, тогда полицейские (правила) всегда будут начеку. И во многих обществах существовали и даже до сего времени сохранились праздники, когда правила теряют силу и «все можно». Например, безнаказанно поносить вождя, игнорировать сексуальные запреты, оплевывать святыни. Не исключено, что похожую функцию выполняет лимерик, только в масштабе личности. Он снимет всякие границы, диктуемые здравым смыслом, и таким образом эти границы вновь маркирует — примиряет с ними человека.
Потому-то бредовость — непременный атрибут хорошего лимерика. И тут Лиру не было равных. Ни в одном его стишке, как ни вчитывайся, вы не найдете и намека на здравый смысл, тем более сатиру. Даже про нашего Хармса, который Лира знал и любил, этого не скажешь. Разве что анекдоты про Пушкина столь же веселы и безумны. Недаром их сегодня сочиняют все кому не лень, причем с тем же успехом, что и лимерики. Думают: раз бессмыслица, значит каждый может. Дудки! Интересно, что Маршак, оставивший нам прекрасные переводы Лира, его лимерики обошел стороной. Их и правда нельзя переводить в старом, близком Самуилу Яковлевичу значении этого слова. Можно только, как писал Набоков, «перефразировать по-русски», что он и сделал, правда, лишь единожды: «Есть странная дама из Кракова: / орет от пожатия всякого, / орет наперед / и все время орет — / но орет не всегда одинаково».

«Беспримерный старик из Кабула / Раскололся, свалившись с кобылы, / Ровно нa два куска, / Но друзьям старика / Удалось его склеить как было». Фото: BRIGEMAN/FOTODOM.RU

Нет сомнений, что лимерик получил свое название от ирландского городка Лимерика, однако последний претендовать на реальное отцовство явно не может. Вроде бы когда-то в Ирландии распевали шутливые куплеты, которые заканчивались строчкой: «А не дунуть ли, братцы, нам в Лимерик», но это вилами на воде писано. Лимерик с маленькой буквы был и останется детищем Эдварда Лира, какие бы доказательства обратного ни добыли филологи будущего.
Писатель вполне отдавал себе отчет в том, что, по сути, открыл новое направление в литературе, но это никак не изменило его более чем юмористическое отношение к самому себе. В одном из писем постоянному корреспонденту и другу Чичестеру Фортескью, которые почти все выдержаны в шутливом тоне, Лир просит походатайствовать, чтобы парламент назначил его «Лордом Хранителем Государственной Глупости и Верховным Вздорослагателем». Он постоянно рисует на себя автошаржи и сочиняет насмешливые стишки: «Если ходит он, тростью стуча, / В белоснежном плаще за границей, Все мальчишки кричат: — Англича- / нин в халате сбежал из больницы» (пер. С. Маршака).
Лимерик — английское национальное достояние даже не потому, что родился на Британских островах. Если создатель хорошего лимерика (а такие редко, но попадаются) не англичанин, ему почти невозможно доказать свое авторство, все знают: хороший лимерик может быть только английским.

Откуда растут шедевры

Всегда есть искушение поставить знак равенства между создателем и его творением. И почти всегда это будет ошибкой. Но в случае Лира, если судить по его дневникам и письмам, не слишком грубой. Бессмыслицы в них нет вовсе, но словесной игры и юмора хоть отбавляй.

В Дели он предается безДелию, а с Французской Ривьеры сообщает своему корреспонденту: «Я мечтаю жениться на какой-нибудь приличной птице, построить с ней гнездо на одной из моих развесистых олив и поселиться там на всю оставшуюся жизнь, спускаясь на землю лишь в самых экс-дрянных случаях».

Чего нет в лимериках Лира вовсе, так это мизантропии, частой спутницы иронического взгляда на мир. В письмах же она иной раз оставляет легкие следы: «Как только откроется парламентская сессия, выдвинь предложение, чтобы все несчастные белошвейки были отосланы на Афонскую гору. Таким хитрым путем все пять тысяч монахов, молодых и старых, будут захвачены врасплох и обезоружены! Несчастные дети этих белошвеек поднимут такой крик, что содрогнется древняя гора и вся эта ужасная фабрика монашества, чтобы не сказать греческой ереси, рухнет и сокрушится во веки веков. Аминь!»

Александр Щербина

,