Крючок для русской буржуазии

19.12.2011

Крючок для русской буржуазии

Человек 2011 года по версии журнала «Эксперт» — Михаил Прохоров. Главный вопрос: сможет ли консолидировать силы национального развития человек с куршевельским прошлым?

Традицию выбирать человека года мы завели в 2002 году. Это по нашей версии не обязательно положительный герой, а человек, в действиях которого проявились важнейшие для страны тенденции. Кстати, в 2002 году им стал Александр Хлопонин, ознаменовавший тогда первый сознательный поход нового поколения топ-менеджеров в государственную исполнительную вертикаль.

Мы можем похвастаться двумя примерами, как наши люди года через год становятся людьми года других мировых изданий. В 2009-м мы назвали человеком года главного банкира Сергея Игнатьева за безупречно проведенную девальвацию рубля. Год спустя нам в редакцию позвонили из ведущего британского журнала Banker и попросили дать комментарии по поводу г-на Игнатьева, так как журнал признал его банкиром года. В 2010‑м мы назвали человеком года «Гражданина России», отметив явно возросшую позитивную гражданскую активность в стране. В этом году журнал Time (собственно, автор концепции «человек года», запустивший ее от журналистской лени, так как в предновогодний период очень трудно искать новости) назвал человеком года человека на площади, абстрактного демонстранта. Две последние номинации — наша и таймовская — указывают на один интересный феномен: современная политика стала бедна на яркие, признанные всеми субъекты. Может быть, это означает, что рождается новая культура самоуправляемой толпы, схода; может быть, прав был Ли Якокка, когда, описывая мировую и прежде всего американскую политику, восклицал: «Куда подевались все лидеры!»

Впрочем, мы возвращаемся к лицам и объявляем человеком 2011 года Михаила Прохорова — первого с 2003 года предпринимателя, решившегося заняться публичной и всероссийской политикой. На наш взгляд, в этом шаге господина Прохорова проявляется важный, если не важнейший, исторический тренд — российская государственность имеет долгосрочную перспективу только в том случае, если выросшая за последние двадцать лет русская буржуазия займет серьезное место в нашей публичной политике.

Сказать, что Прохоров мало подходит для тяжелого политического труда, очень легко. Куршевель, «Ё-мобиль», «Сноб», «Русский пионер» — все эти наименования, к которым имел отношение Прохоров, фиксируют его как человека, встроенного в узкий мир богатых людей, которым неоткуда и незачем знать, чего может желать рядовой русский буржуа или тот самый средний класс. Плюс его крайне импульсивное поведение, неготовность к компромиссам в краткий период «Правого дела», плюс неготовность не только к компромиссам, но и к кропотливой работе с рядовыми членами партии, плюс вечные сомнения — то ли это его попросил Кремль самортизировать протестные настроения горожан, то ли не попросил.

Однако есть и другая сторона. Журнал «Русский репортер» каждый год проводит исследование «Элита России». Журналисты РР опрашивают экспертов и участников десяти профессиональных сообществ, в числе которых есть и сообщество «Бизнес». В 2010 году независимо от журналистов Михаил Прохоров был назван в числе десяти персон бизнес-элиты. Мы никого за язык не тянули, хотя и можем предположить: Прохоров вошел в этот список благодаря тому, что, кажется, он единственный из наших миллиардеров вышел из кризиса, не потеряв ничего, то есть за чисто деловую прозорливость. Однако на нашей церемонии Прохоров говорил некоторые неделовые вещи: «Я хочу привести пример. Граф Уваров писал царю письма, что надо развивать средний класс, и описывал некий идеальный европейский средний класс, не замечая при этом российского купечества и мещанства. Вам это ничего не напоминает?.. Сегодня надо работать с реальным российским средним классом. И это проблема консолидации элиты. От решения этой проблемы (консолидации) зависит успех или неуспех корпорации под названием “Российская Федерация”». Не правда ли, в свете последних событий в этих словах мы видим неплохую политическую прозорливость?

Сегодня вообще многие представители бизнеса полагают, что договоренности внутри элит по поводу ценностей развития страны — важнейший вопрос, однако ему сложно стать главным пунктом повестки дня в ближайшее десятилетие, потому что те, кто думает, что это (договоренность элит) важнейшая проблема, находятся в меньшинстве не только в стране, но и в самой элите. Но то, что так одинаково думают многие представители бизнеса, означает: если это и меньшинство, то это сильное меньшинство.

Далее, Прохоров, безусловно, лучше, чем большинство министров и депутатов, знает бизнес-среду. И он сможет противостоять чиновничьим подходам в тех случаях, когда стратегически важные для всего хозяйства решения принимаются исходя из абсурдных для государства краткосрочных целей. Например, при обсуждении темы причин дикого роста цен на электроэнергию одна из близких коллег Прохорова высказала тезис о том, что не надо пытаться ускоренно отбивать инвестиции в сбытовые компании, которые не инвестировались до этого много лет. А напротив, государство в целом и инфраструктурные компании в частности могут и должны позволить себе иметь долгосрочные сроки окупаемости проектов.

Готовность разделить бизнес-интересы всего предпринимательского слоя звучала и в манифесте прохоровского «Правого дела». Запомнился, например, тезис о том, что «мы почти ничего не производим сами», и это плохо. За ним виделась концепция развития национального производства и переориентации правительственной политики на эту цель как главную.

Консолидация буржуазии вокруг ценностей развития национального хозяйства в частности и развития страны в целом, на наш взгляд, неизбежно будет происходить в ближайшие годы. Крайне важно, чтобы это происходило на основе по-настоящему национальных интересов, а не псевдолиберальных ценностей, проповедуемых бывшим министром финансов и многими другими распорядителями государственных финансов. Это важно, чтобы не было подмены и иллюзии. Прошедшие выборы и митинги, как и грядущие сложные президентские выборы, только упрощают буржуазии путь к консолидации, так как сегодня локально буржуазия оказалась нужна власти как приемлемый посредник между ней (властью) и горожанином. Эта консолидации возможна как с использованием действующей партии — ЕР, так и с созданием новой партии. Вопрос к Прохорову один: сможет ли он, преодолев естественную сословную изолированность, исполнить роль интегратора не для читателей «Сноба», а для разношерстной, консервативной, небогатой и недоверчивой русской буржуазии?