вторник, 6 декабря 2011 г.

Иллюзия поэзии трейлер к посту мистика слова

…Я вожусь с малодаровитой молодёжью не потому, что хочу сделать их поэтами. Это немыслимо. Я хочу помочь им по человечеству. Надо, чтобы все могли лечить себя писанием стихов…
Н.С. Гумилёв



Говорят, что поэзия умирает. Говорят, что стихосложение и стихочтение становятся редкими, вроде выступлений иллюзионистов. Врут, конечно. Стихи звучат со сцен и сценочек, печатаются в сборниках и публикуются в Интернете. Всемирная сеть является настоящим бастионом свободной поэтической мысли. Однако какова степень этой свободы? Кто очерчивает границы творческой ойкумены? Чьему взыскательному взгляду неизменно радо сердце поэта?

После анализа общения на поэтических форумах прихожу к выводу, что прослойка искушённых сетевых цензоров крайне тонка, а то и вовсе отсутствует. Вместо этого есть ассортимент мнений и отзывов разной степени глубокомысленности. Некоторые сайты могут похвастаться редколлегией, но это всё реликты, которые ожесточённо дистанцируются от некачественной рифмованной продукции и в итоге неизбежно ударяются во вкусовщину.

Зато на форумах полная свобода волеизъявления. Вместо редколлегии – модератор, карающий разве что за мат. Остальное – как масть ляжет. На почтенных площадках рано или поздно появляются авторитеты. Как правило, это люди, у которых достаёт времени писать пространные комментарии под каждым новым произведением и поддерживать продолжительные диалоги. Есть ещё те, чьё мнение более аргументированно или кажется таковым. Здесь любят «раздолиться» учителя литературы и гастролёры-эрудиты, разносчики опасных заболеваний, которых, вспоминая дядьку «Корнея» с его статьёй о канцелярите, можно назвать «буквализмом» и «энциклопедитом». На этих недугах стоит остановиться подробнее.

Что же такое буквализм и каковы его симптомы? Чаще всего этому поветрию подвержены люди с профессиональными деформациями сознания. Любимая работа с её терминами и определениями неизбежно проникает в мозг. В итоге мы имеем человека, строго ориентированного на определённую трактовку того или иного слова.


Например, поэт пишет:

Влачились змеи по уступам,
Угрюмый рос чертополох,
И над красивым женским трупом
Бродил безумный скоморох…
(Н.С. Гумилёв)

Критик-патологоанатом, больной буквализмом, тут же заявит, что автор стихотворения плохо представляет, как выглядят трупы, которые «красивыми» быть не могут по определению. Тут же явится цензор-ботаник и заявит, что на уступах чертополох не растёт и сравнение «угрюмый» к такому легендарному растению (между прочим, эмблема Шотландии!) вообще не подходит. Этнограф, подключившийся позднее и стихотворения уже не читавший, но зацепившийся взглядом за знакомое слово, заявит, что в Шотландии скоморохов никогда не было. Поэт вздохнёт, выключит компьютер и пойдёт пить пиво. Какое уж тут вдохновение?
А вот ещё один пример:

И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул…
(А.С. Пушкин)

Хирург со стажем непременно обратит внимание поэта на то, что сердце, вырванное из груди, – это окровавленный кусок плоти и для возвышенного слога никак не подходит. Кроме того, раскалённый уголь, погружённый в мягкие ткани, даст тяжкий дух палёного мяса и быстро потухнет, испустив облако смрадного пара. Жалкие попытки напомнить о метафоричности языка, о силе контекста и намеренно гиперболизированных образах отметаются с негодованием. Мол, я понял так, а значит, так и было показано. Дня через три, когда споры утихнут, откуда ни возьмись, появится щепетильный редактор и отметит, что слово «водвинул» не годится, а следует писать «вдвинул» либо «вложил». Поздно! Поэт уже принял яд.

Этих умных, профессиональных, в сущности, очень добрых и внимательных людей хочется пожалеть. Они бы и рады приобщиться к искусству, но утомлённый честным трудом разум выдаёт убогий образный ряд. Буквалисты напоминают больных, перенёсших тяжкую полостную операцию. Их слабый желудок не может принять никакой другой пищи, кроме жидкого бульона и безвкусного водянистого пудинга из протёртой гречки. Пожалеть хочется, но нельзя!

Проблема в том, что эти граждане Интернета активно участвуют в обсуждениях и, сами того не желая, заражают сознание менее активных посетителей форума буквализмом. Привыкшие доверять профессиональному мнению, даже если этот профессионализм не имеет никакого отношения к стихосложению, робкие участники дискуссии попадают во власть чужих иллюзий, воспринимая поэзию в искажённом виде. Эталоном для инфицированных буквализмом становится нечто среднее между рифмованной прозой и поэзией Золотого века в переложении для младших классов.

Второй недуг, «энциклопедист», является частным случаем первого. Коварная хворь возникает у людей с широким кругозором и внушительным багажом знаний в разных областях. С такими «ходячими справочниками» очень интересно общаться. Но только не по части поэзии. «Энциклопедисты» полагают, что внушительного багажа знаний достаточно для правильного понимания поэтических произведений. В то время как поэзия прежде всего обращается не к значению, а к сути, не к смыслу, но к настроению. Причём речь идёт о стихах традиционных, рифмованных, размерных. Что уж говорить об авангардных направлениях, верлибре, комбинаторике? Там одно только настроение, обнажённая сердцевина искусства. Подходить к этому рассудочно – словно пытаться бить в набат антикварным серебряным колокольчиком.

Как же излечиться от болезней восприятия? Просто и одновременно сложно. Нужно внимательнее относиться к себе. Уметь останавливаться и оглядываться вокруг, подниматься над обыденностью. Тренировать духовно-чувственное восприятие мира.

Прислушивайтесь к тому, что происходит в вашей душе. Отнеситесь к этому серьёзно, и тогда стихи – настоящие стихи, а не рифмованный суррогат – откроются для вас.



Николай КАЛИНИЧЕНКО

14 комментариев:

  1. Да Дим оне все какаинисты! нама то них талеко до графьеф то этих!! и психи у нас короче плучаюца

    ОтветитьУдалить
  2. в краткости тоже свая прэлесть))

    ОтветитьУдалить
  3. ПАДАЛЬ

    Вы помните ли то, что видели мы летом?
    Мой ангел, помните ли вы
    Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
    Среди рыжеющей травы?

    Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
    Подобно девке площадной,
    Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
    Зловонный выделяя гной.

    И солнце эту гниль палило с небосвода,
    Чтобы останки сжечь дотла,
    Чтоб слитое в одном великая Природа
    Разъединенным приняла.

    И в небо щерились уже куски скелета,
    Большим подобные цветам.
    От смрада на лугу, в душистом зное лета,
    Едва не стало дурно вам.

    Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
    Над мерзкой грудою вились,
    И черви ползали и копошились в брюхе,
    Как черная густая слизь.

    Все это двигалось, вздымалось и блестело,
    Как будто, вдруг оживлено,
    Росло и множилось чудовищное тело,
    Дыханья смутного полно.

    И этот мир струил таинственные звуки,
    Как ветер, как бегущий вал,
    Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
    Над нивой зерна развевал.

    То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
    Как первый очерк, как пятно,
    Где взор художника провидит стан богини,
    Готовый лечь на полотно.

    Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
    Косила сука злой зрачок,
    И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
    И лакомый сожрать кусок.

    Но вспомните: и вы, заразу источая,
    Вы трупом ляжете гнилым,
    Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
    Вы, лучезарный серафим.

    И вас, красавица, и вас коснется тленье,
    И вы сгниете до костей,
    Одетая в цветы под скорбные моленья,
    Добыча гробовых гостей.

    Скажите же червям, когда начнут, целуя,
    Вас пожирать во тьме сырой,
    Что тленной красоты - навеки сберегу я
    И форму, и бессмертный строй.

    ОтветитьУдалить
  4. Падаль


    Было ясное утро. Под музыку нежных речей

    Шли тропинкою мы; полной грудью дышалось.

    Вдруг вы вскрикнули громко: на ложе из жестких камней

    Безобразная падаль валялась...

    Как бесстыдная женщина, нагло вперед

    Обнаженные ноги она выставляла,

    Открывая цинично зеленый живот,

    И отравой дышать заставляла...

    Но, как будто на розу, на остов гнилой

    Небо ясно глядело, приветно синея!

    Только мы были хмуры, и вы, ангел мой,

    Чуть стояли, дрожа и бледнея.

    Рои мошек кружились вблизи и вдали,

    Неприятным жужжаньем наш слух поражая;

    Вдоль лоскутьев гнилых, извиваясь, ползли

    И текли, как похлебка густая,

    Батальоны червей... Точно в море волна,

    Эта черная масса то вниз опадала,

    То вздымалась тихонько: как будто она

    Еще жизнию смутной дышала.

    И неслась над ней музыка странная... Так

    Зерна хлеба шумят, когда ветра стремленьем

    Их несет по гумну; так сбегает в овраг

    Говорливый ручей по каменьям.

    Формы тела давно уже были мечтой,

    Походя на эскиз, торопливо и бледно

    На бумагу набросанный чьей-то рукой

    И закинутый в угол бесследно.

    Из-за груды каменьев на смрадный скелет

    Собачонка глядела, сверкая глазами

    И как будто смакуя роскошный обед,

    Так не вовремя прерванный нами...

    И однако и вам этот жребий грозит —

    Быть таким же гнилым, отвратительным сором,

    Вам, мой ангел, с горячим румянцем ланит

    С вашим кротко мерцающим взором!

    Да, любовь моя, да, мое солнце! Увы,

    Тем же будете вы... В виде столь же позорном,

    После таинств последних, уляжетесь вы

    Средь костей, под цветами и дерном.

    Так скажите ж червям, что сползутся в свой срок

    Пожирать ваши ласки на тризне ужасной,

    Что я душу любви моей мертвой сберег,

    Образ пери нетленно-прекрасный!



    Перевод Петра Якубовича


    Падаль

    Скажи, ты помнить ли ту вещь, что приковала
    Наш взор, обласканный сияньем летних дней,
    Ту падаль, что вокруг зловонье изливала,
    Труп, опрокинутый на ложе из камней.

    Он, ноги тощие к лазури простирая,
    Дыша отравою, весь в гное и в поту
    Валялся там и гнил, все недра разверзая
    С распутством женщины, что кажет наготу.

    И солнце жадное над падалью сверкало,
    Стремясь скорее все до капли разложить,
    Вернуть Природе все, что власть ее соткала,
    Все то, что некогда горело жаждой жить!

    Под взорами небес, зловонье изливая,
    Она раскинулась чудовищным цветком,
    И задыхалась ты — и, словно неживая,
    Готовилась упасть на свежий луг ничком.

    Неслось жужжанье мух из живота гнилого,
    Личинок жадные и черные полки
    Струились, как смола, из остова живого,
    И, шевелясь, ползли истлевшие куски.

    Волной кипящею пред нами труп вздымался;
    Он низвергался вниз, чтоб снова вырастать,
    И как-то странно жил и странно колыхался,
    И раздувался весь, чтоб больше, больше стать!

    И странной музыкой все вкруг него дышало,
    Как будто ветра вздох был слит с журчаньем вод,
    Как будто в веялке, кружась, зерно шуршало
    И свой ритмический свершало оборот.

    Вдруг нам почудилось, что, пеленою черной
    Распавшись, труп исчез, как побледневший сон,
    Как контур выцветший, что, взору непокорный,
    Воспоминанием бывает довершен.

    И пес встревоженный, сердитый и голодный,
    Укрывшись за скалой, с ворчаньем мига ждал,
    Чтоб снова броситься на смрадный труп свободно
    И вновь глодать скелет, который он глодал.

    А вот придет пора – и ты, червей питая,
    Как это чудище, вдруг станешь смрад и гной,
    Ты — солнца светлый лик, звезда очей златая,
    Ты — страсть моей души, ты — чистый ангел мой!

    О да, прекрасная – ты будешь остов смрадный,
    Чтоб под ковром цветов, средь сумрака могил,
    Среди костей найти свой жребий безотрадный,
    Едва рассеется последний дым кадил.

    Но ты скажи червям, когда без сожаленья
    Они тебя пожрут лобзанием своим,
    Что лик моей любви распавшейся из тленья
    Воздвигну я навек нетленным и святым!

    Перевод Эллиса

    ОтветитьУдалить
  5. Привет Ром.
    Дим понятно,что не Рома)))))

    ОтветитьУдалить
  6. С чего это понятно? Я за Рому даже обиделся((. Он у нас ОГО-ГО какой пиитище:))

    ОтветитьУдалить
  7. Да уш! расве сломоносову тока и уступлю!!!

    ОтветитьУдалить
  8. Так это он обижаться должен, а не ты))))
    Я в его таланте не сомневаюсь.Только я уже читала где то этот стих, а кто написал не помню. Я вот не умею их писать. Ром может как нибудь научишь? Как правильно писать?

    ОтветитьУдалить
  9. Не Ром,Мыхайла те не ровня)). Барков

    ОтветитьУдалить
  10. Так тош еко псетоним! Он тресвый оду напишет, а пианый поеапчину какой! и потпашет : Барков! вот такой мистер хайт пыл!!

    ОтветитьУдалить